Джун улыбнулась. Какой же он обалденно-классный.

«Люк, а я не девушка-вамп, хоть и пытаюсь казаться. На самом деле, я ужасно нервничаю», – легко призналась она. Быстро открыла приложение и внесла «+1» к борьбе с враньем.

Похоже, жизнь налаживалась.

«Ты в постели?»

Она покраснела. Даже уши и губы загорелись.

«Да».

«Что на тебе надето?»

«Только халат», – негнущимися пальцами набрала ответ, заранее пожалев об этом.

«Ты мне доверяешь?»

Стало душно от резкой недостачи кислорода.

«Да. Но… я не готова», – пошла она на попятную, запаниковав.

«А по-моему, ты готова. По-моему, ты тяжело дышишь и хочешь, чтобы я раздвинул твои ноги и проверил пальцами, насколько ты горячая».

Джун включила «микрофон», чтобы система напечатала сообщение за нее: руки не слушались от волнения – и громко возмутилась:

«Люк! Прекрати!!!»

«…что именно? Заводить тебя? Тогда не будь такой податливой, пока я стягиваю с тебя халат. Он шелковый? Что если я свяжу им твои руки за спиной, когда возьму тебя?.. Ты выгнешься мне навстречу?»

Джун не хотела, но слышала голос Тони, словно он был рядом и шептал эти сумасшедшие слова ей на ухо.

Она зажмурилась и упала на подушку, лицом вниз.

Как же ей стало плохо. Нестерпимо, невыносимо, жарко.

«Да. Я хочу чувствовать тебя. Чтобы мне нечем было дышать», – хрипло сказала она, сдаваясь, и согнула ноги в коленях.

«В пятницу. Ты будешь задыхаться подо мной в пятницу. От твоей кухни к утру ничего не останется. А до тех пор не смей себя трогать. Натяни свою самую закрытую пижаму – и не смей себя трогать».

Шух – как в холодное озеро нырнула. У Джун даже голова разболелась. Она недоверчиво воззрилась на экран, возмущенная и растерянная, и тут же села на кровати.

«Да ты бог облома!» – воскликнула она.

«Зато в пятницу ты станешь называть меня просто: о мой бог».

Джун зажмурилась – и рассмеялась, изгоняя туман из мыслей. Никто не мог рассмешить ее так, как Люк. А самое удивительное, что она действительно была не против зайти с ним дальше, чем просто поцелуи. И собиралась она сделать это не на зло младшему Андерсону, который назвал ее сегодня невменяемой, а потом пожалел из чувства долга. Нет, она действительно должна попытаться. Должна оторвать свою душу от человека, который считал ее никем.

А вдруг получится, благодаря Люку? А вдруг?!

Тони мешал ей жить так же сильно, как привычка врать по мелочи. Привычку она почти победила. Осталось справиться с Тони, иначе мистер Кларксон ни за что не поверит в их перемирие. И Джун никогда не узнает, что же ей написал на прощание Фрэнк.

Всю неделю она разрывалась между «стервой-которую-не-волнует-репутация» на учебе, «молчаливой-статуей-несвободы» на встречах с Тони и «здравствуйте-это-настоящая-я» на репетициях группы «Драйв».

Если бы не Люк, Джун вряд ли дотянула бы до свидания №7, которое было назначено на 12:00 все в том же пабе «Рука Конхобара», куда каждую пятницу до Рождества собирался наведываться мистер Кларксон.

Как же не хотелось заходить внутрь, но Джун уже опаздывала, поэтому она обреченно ссутулилась и толкнула плечом тяжелую деревянную дверь.

В прошлые дни они с Тони едва ли словом обмолвились. Зависали каждый в своем телефоне, благословляя интернет. Во вторник – в ресторане, в среду – в кафетерии в колледже у Джун. Вчера два часа просидели в машине Тони, он на водительском сиденье, она – на заднем, в полумраке бытия.

Одно слово: Люк. Без него каждый день превращался бы в пытку. Но Люк Найт – он был послан звездами, чтобы спасти Бэмби-Джун от зловещей реальности.

«Не дождусь, когда увижу тебя», – написал он сегодня утром.

Она тоже ждала.

…В пабе оказалось немноголюдно. Опекун забронировал столик заранее, тот же самый, дальний, уединенный.

Класс. Спасибо, Фрэнк.

– Мистер Кларксон! Вы великолепно выглядите, вам идет здоровый румянец! – поприветствовала его Джун, стаскивая шарф. Щеки старика пылали от жара из камина, который потрескивал поленьями в стене напротив. – А у тебя капли дождя в волосах, – пожурила она младшего Андерсона, который сидел с несчастным видом, и взлохматила его темно-каштановую шевелюру в отместку за выходку на ранчо Летти.

Мистер Кларксон взглянул на Джун устало, умолял расслабиться, а Тони посмотрел на нее нежно… нет, скорее убийственно-нежно, и растянул губы в холодной самодовольной улыбке.

– Рад, что ты решила проблему со зрением и научилась замечать меня, – ласково сказал он и запустил пятерню во всклокоченные волосы, причесывая. Меж темных прямых бровей пролегла хмурая морщинка. В серых глазах – сталь, припорошенная сахарной пудрой.

Ух, до дрожи проняло.

Джун не умела флиртовать с Тони. Не получалось. Чувствовала себя неуклюжей.

Она сбросила пальто, прогулялась к вешалке с видом нашкодившего ребенка и неторопливо вернулась назад. Провела ладонями по лацканам черного жакета, одернула края и шумно выдохнула.

– Ну хорошо, хорошо, актриса из меня никудышняя, – сказала она, закатив глаза к темному потолку, и обреченно плюхнулась на диване рядом с Тони. Перевела взгляд на мистера Кларксона, сидевшего напротив, и озвучила очевидное: – У нас ничего не выходит.

Тони прочистил горло и, сложив руки на груди, поддержал чистосердечное признание:

– Все верно. Мы с Бэмби не можем быть друзьями.

Джун резко опустила взгляд в деревянную столешницу и начала чертить пальцем ромб, а Тони философски пояснил:

– Красное и холодное не могут совпасть. Разве я не прав, док?

Психолог достал платок из кармана брюк и, промокнув вспотевший лоб, с легким надрывом возразил:

– У нас не сеанс. Я отказался от вас когда-то, если помните. Я здесь для контроля над прогрессом, поэтому оставьте меня в покое и давайте сделаем заказ. Насколько я помню, в этом пабе готовят отличного лосося… И кстати, лосось красный, если хорошо питался каротиноидами. И он холодный, пока его не приготовили.

У Джун чесались руки отправить сообщение Люку, но она держалась. Кусала губы и улыбалась, когда встречалась взглядом с мистером Кларксоном, и больше не поворачивалась к Тони, злясь на него. Он то и дело раздраженно вздыхал, не скрывая, как его достало за неделю вынужденное общение.

Это было обидно.

– До завтра. Постарайся не опоздать в аэропорт, – снисходительным тоном напомнил он, словно огромное одолжение сделал. – Вылет утром в…