– Кто научил тебя фехтовать? – поинтересовался он, когда онинаправились к экипажу.

– Отец. Мы часами упражнялись вместе каждый раз, когда онприезжал домой. Ну а в его отсутствие я практиковалась с братьями Мэри Эллен исо всеми, кто соглашался, так что иногда отец даже восхищался моимиспособностями. Скорее всего, поскольку я не обещала стать ослепительнойкрасавицей в будущем, его забавляла сама мысль о том, чтобы превратить меня всына. Правда, возможно, он просто любил фехтовать и не знал, как иначе убитьвремя.

Александра и представления не имела, какая боль и презрениек отцу звучали в ее голосе.

– Александра! Девушка оторвала взгляд от проплывавшего мимопейзажа. Вот уже два часа, с самого их шуточного поединка, герцог наблюдал заней со странным задумчивым видом, заставлявшим ее крайне неловко себячувствовать.

– Да?

– Ты сказала, что отец не слишком часто появлялся дома. Гдеже он проводил время?

Темная тень затмила блеск глаз, но тут же исчезла, стертаянамеренно равнодушной улыбкой.

– Отец навещал нас два-три раза в год и оставался недели надве. По большей части он жил в Лондоне. И скорее был гостем, чем главой семьи.

– Прости, – извинился Джордан, действительно сожалея, чтовызвал ее на разговор о человеке, очевидно глубоко ранившем сердце девочки.

– Не стоит… Но если бы вы смогли относиться болееснисходительно к моей матери, я была бы вам очень благодарна. Когда-то мамасчиталась самой очаровательной и веселой женщиной во всей округе, но послесмерти отца она… она сама не своя.

– И поэтому взвалила бремя управления домом и слугами начетырнадцатилетнего ребенка, – уничтожающе бросил Джордан. – Я видел это жилищеи встречался с твоими родственниками. Несладко же тебе пришлось.

Она расслышала нотки гнева в его сухом тоне, и любовь кэтому человеку стала почти нестерпимой – ведь он заботился о ней!

Однако девушка покачала головой, не желая принимать егожалость:

– Это было не так плохо, как вы считаете. Боже, какпрекрасно сознавать, что кто-то о тебе беспокоится! Александра не знала, каксдержать нежность и благодарность, которые в этот момент испытывала к мужу, Нев состоянии высказать словами все, что ощущает, она осторожно вытащила изридикюля тяжелые золотые часы с цепочкой. Для Александры эта вещь быласвященной – самая ценная собственность человека, которого она обожала. Девушкапротянула часы Джордану и, когда тот с недоумением их принял, пояснила:

– Они принадлежали дедушке. Подарок шотландского графа,который восхищался его знанием философов древности.

Даже сейчас, при виде часов, лежавших на большой ладониДжордана, ее глаза увлажнились. Голосом, дрожащим от мучительно-трогательныхвоспоминаний, она прошептала:

– Дедушка хотел бы, чтобы я отдала их вам. Вы бы емупонравились.

– Сомневаюсь! – уверенно заявил Джордан.

– Непременно понравились бы! Он часто говорил, что я должнаполюбить благородного человека.

– То есть аристократа? – неверяще пробормотал Джордан.

– Нет-нет. Человека с благородной душой. Такого, как вы.

Не зная, что Джордан уже является обладателем несколькихкуда более красивых золотых часов, Александра пояснила:

– Я, с разрешения герцогини, послала одного из ваших лакеевк себе домой, и Пенроуз отдал ему часы. Джордан крепко сжал подарок.

– Спасибо, – только и ответил он.

Она отдала ему две самые дорогие вещи, которые имела, – своюлюбовь и золотые часы. И каждый раз он отделывался сухой благодарностью.Очевидно, столь бесценные дары вызывали у него неловкость.

Смущенное молчание, неизменно наступающее вслед за тем, каккто-то открыл душу и понял, что был слишком откровенен, воцарилось и теперь.Вскоре мягкое покачивание экипажа вкупе с воздействием плотного обеда убаюкалоАлександру. Однако, несмотря на мягкие сиденья, она так и не смогла устроитьсяпоудобнее и задремать. Девушка пробовала прислониться к спинке, но при каждомтолчке ударялась головой и просыпалась. Наконец, выпрямившись, Алекс скрестиларуки на груди и прикрыла глаза. Но тут колеса попали в рытвину, и девушку резкобросило вправо. Она едва удержалась, чтобы не сползти на пол.

Джордан сочувственно хмыкнул и похлопал по свободному местурядом с собой.

– Буду счастлив предложить мое плечо вместо подушки, миледи.

Александра приняла приглашение с сонной благодарностью ипримостилась на мягком сиденье, но, вместо того чтобы просто подставить плечо,Джордан обнял жену, так что она уютно устроилась у него на плече.

«Миледи», – подумала Алекс, проваливаясь в сон. Какпрекрасно звучит в его устах это слово.

Землю уже окутали сумерки, когда она открыла глаза и сужасом поняла, что лежит едва ли не на Джордане. За это время он изменилположение так, что упирался спиной в дверцу экипажа, а ноги положил поперексиденья. Александра свернулась калачиком в объятиях мужа, обхватив его за талиюи переплетясь с ним ногами.

Испугавшись, что Джордан может проснуться и увидеть ее втакой непристойной позе, Александра осторожно подняла голову с его мускулистойгруди и присмотрелась к нему сквозь полуопущенные ресницы. Сон смягчил обычнохолодное выражение загорелого лица, разгладил резкие черты. Сейчас он выгляделкуда менее грозным и неприветливым… совсем молодым, почти мальчишкой и… ибодрствующим!

Глаза Джордана широко распахнулись, но он тут же свел брови,пристально всматриваясь в жену. На какую-то долю секунды в его взгляде блеснулонедоумение, словно он не узнавал ее; впрочем, оно тут же сменилосьвосхитительно-теплой, немного ленивой улыбкой.

– Хорошо спала?

Александра, слишком потрясенная, чтобы шевельнуться, кивнулаи захотела привстать, но он сжал руки чуть сильнее, притягивая ее ближе.

– He уходи, – прошептал он, жадным взглядом пожирая еемягкие губы, прежде чем бережно коснуться трепещущих век. – Останься со мной.

Он хотел, чтобы она его поцеловала, поняла Александра,полная бурлящей радости и неясных предчувствий: в этих неотразимо манящих серыхглазах сверкало недвусмысленное приглашение. Девушка застенчиво прильнула к егогубам, и муж тотчас положил руку ей на поясницу, медленно погладил ее по спине,ободряя и успокаивая. Его губы шевельнулись, словно побуждая ее сделать то жесамое, и когда она последовала его примеру, Джордан положил свободную руку наее затылок; пальцы неспешно, дразняще скользили по шее, а другая рукапродолжала ласкающе поглаживать спину.