– Месье желает себе что-то приобрести из оружия? – поинтересовался на ломаном французском шустрый черноволосый торговец с пышной кучерявой шевелюрой.

Николай оглядел невысокого, но весьма подвижного продавца. В нём можно было легко распознать итальянца. Торговец совершенно не мог устоять на месте даже пару минут. Волосатые руки у него находились в постоянном движении. Он беспрестанно вертел в руках изящный кинжал, инкрустированный крупным тёмно-синим сапфиром. Заметив, что покупатель обратил на него внимание, итальянец указал на шпагу, выполненную в таком же стиле. Прищурив глаза и глядя на покупателя хитрыми чёрными бусинками глаз, он выспренно произнёс:

– Вот эта пара действительно достойна руки самого настоящего короля! Исключительно прочная сталь, а клинок такой острый, что разрежет что угодно!

Фраза попала на благодатную почву. Николай давно по воле обстоятельств не ощущал успокаивающую тяжесть шпаги на боку и оттого чувствовал себя чуть ли не голым. Настолько крепко за годы странствий по временам Ивана Васильевича и Петра Алексеевича въелась привычка к острой стали под рукой. Тем более что он не плохо владел холодным оружием. Бывший опер взял в руки клинок, а кучерявый итальянец тут же зачастил, от спешки мешая французские слова с родным языком. Видя, что покупатель сомневается, торговец взял с прилавка инкрустированную шпагу с таким же рисунком. Словно у фокусника, у него в руке тут же появился шёлковый платок. Торговец подкинул его в воздух и молниеносным ударом рассёк совершенно невесомый платок пополам. Срез оказался ровным, словно острая бритва прошлась по ткани. С гордым видом он посмотрел на удивлённого Николая и мягко произнёс:

– Возьмите, месье, попробуйте. Почувствуйте, как ваша ладонь будет держать сей удивительный клинок. Вы сразу поймёте, насколько он удобен в бою!

Бывший опер взял в руки обоюдоострую шпагу. Гарда массивная. Центр тяжести как раз рядом с ней, что делало удобной работу с оружием. Николай проделал несколько вращательных движений кистью. Произвёл короткий замах и боковой удар. Сразу перешёл в удар сверху. Затем колющее движение снизу, и всё это время рукоять шпаги как влитая сидела в его крепкой ладони. Ни малейшего поползновения провернуться или соскользнуть. Удары и развороты лезвия шли именно так, как того хотел он сам.

– Хм, очень даже неплохо, а сталь достаточно крепкая? – поинтересовался Николай.

– По особому рецепту варили, а затем остужали в крови молодого барашка, уважаемый! – объяснил торговец оружием на южный манер и, осторожно забрав у покупателя шпагу, согнул её лезвие.

Сталь оказалась достаточно упругой, но вместе с тем и гибкой. Согнувшись почти дугой, она резко распрямилась, издавая тонкое пение. Оружейник гордо выпрямил грудь и взглянул в глаза Николая.

– Ну как, берёте, месье? Обещаю, что сия шпага не подведёт вас в самые трудные моменты вашей жизни! Я вижу, что обращаться с оружием для вас не в диковинку. Чувствуется, что вы отменный мастер боя, и подобный клинок воистину окажется в достойных руках!

Бывший опер оглянулся на скромно стоящих в сторонке товарищей. Алексей Никифорович лишь пожал плечами. Он и с «Макаровым» под камзолом чувствовал себя достаточно уверенно и совершенно не тяготился отсутствием холодного оружия. Так же вначале с прохладцей к покупке относился и Андрей Яковлевич. Но после недолгого раздумья, рассудил что по статусу вроде как полагается иметь при себе хоть какой-то клинок. Подошёл поближе к лавке и стал приглядываться к оружию. Но он стал выбирать, что подешевле. Экономил. Впереди ещё покупка необходимых атрибутов для будущего астрально-театрального салона. В конце концов не выдержал и Алексей Никифорович. Он тоже стал присматривать себе стального друга. Бойкий итальянец был вне себя от счастья и даже пообещал хорошую скидку, если они втроём купят у него оружие.

Наконец, вооружившись шпагами, друзья расплатились с суетливым итальянцем и пошли искать подходящие отрезы ткани. Николаю хотелось что-то чёрное или тёмно-синее, но непременно со звёздами. Из такой же ткани он планировал сделать себе и друзьям наряды помощников мага-астролога. Ещё нужно было найти большой стеклянный шар с подставкой, дабы в нём проецировать различные видения клиентов салона. Кроме того, друзья хотели применить в своей будущей постановке ещё и визуальные эффекты. Они облазили весь рынок, но подходящую ткань, как и «магический кристалл», так и не нашли. Немного расстроились, но Николай предложил по возвращении в гостиницу запереться и осуществить вылазку в Москву двадцать первого века. Там всё-таки выбор подходящих товаров побольше, да и дешёвую китайскую аудио-и видеоаппаратуру можно заодно приобрести.

Уже на выходе с рынка Николай случайно плечом задел какого-то француза и попортил тому дорогой камзол. Тот тут же, словно свечка, вспыхнул. Посчитал себя оскорблённым и потребовал немедленного удовлетворения на дуэли. Вместо похода в родную Москву Николаю теперь приходилось разбираться со вздорным французом. Извинения и попытка урегулировать конфликт миром результата не дали. Наоборот, француз обозвал Николая трусом и так брызгал слюной, что чуть ли не задохнулся от злобы. Бывший опер только прищурился и пристально посмотрел в глаза наглеца, но француз лишь всё больше и больше куражился и, многозначительно ухмыляясь, поглядывал по сторонам. Праздно шатающаяся без дела публика даже обрадовалась, что скоро станут свидетелями интересного зрелища, о котором потом можно будет посудачить со своими знакомыми. Парижане сгрудились вокруг Николая и обиженного француза, улюлюкали и всячески подначивали потенциальных дуэлянтов. Даже артисты бросили свои выступления и тоже присоединились к глазеющим. Они с почти что профессиональным подходом изучали физические возможности двух дуэлянтов. Шустрые ребятишки тут же стали делать ставки. Кто-то ставил на высокого голубоглазого парня, который явно не был французом, а кто-то на тощего чернявого проныру, который уже выхватил из ножен тонкую рапиру и воинственно размахивал ею перед лицом противника. Николай был внешне спокоен и пока не думал достать из-под мехового плаща свою шпагу. Наглого проныру многие из собравшихся людей знали как профессионального дуэлянта, который разводил состоятельных господ на деньги. Его дорогой и симпатичный кафтан уже давно был порван в нескольких местах, а для видимости схвачен тонкими нитками. Да так, чтобы даже при незначительном касании с треском рвался чуть ли не на пополам.

– Пусть этот увалень-иностранец немедля оплатит мне стоимость порванного им камзола! Мой камзол пошит из весьма дорогого материала! Обшит золотыми нитями! А работал над ним самый лучший и самый дорогой портной Парижа! В случае отказа я проткну этого наглеца своей рапирой, как мясник протыкает ножом зажравшегося борова!

Многие из собравшейся публики знали, чей это отпрыск куражится над иностранцем. Народ лишь перешёптывался: «Опять Жак! Этот ублюдок маркиза со своими дружками снова шалит!» По их мнению, у иностранца не было шансов уйти от него с миром. Либо тому придётся выкладывать круглую сумму, либо ловкий дуэлянт убьёт его, а затем оберёт до нитки в качестве компенсации за принесённый ему «ущерб». Никто из парижан в добром здравии и трезвом рассудке не решился бы связываться с бастардом лейтенанта королевской полиции Парижа. Николай же не знал, с кем его столкнула судьба. Его просто заела наглость французишки. Вначале бывший опер действительно хотел откупиться от него, заплатив за нанесённый кафтану ущерб, но, увидев алчные, наглые глазки молодого прохиндея и услышав сумму, которую тот назвал, передумал и стал спокойно доставать только что приобретённую шпагу. «Вот и проверим – насколько ты хороша, моя новая подруга!» – подумал Николай и легко отбил рапиру наглеца, оказавшуюся в опасной близости от его лица. Парнишка отскочил назад и зло сощурил глаза. Ему не понравилась ловкость и быстрота, с которой иностранец отбил его коронный удар. Этот удар уже рассёк не одно лицо и заставлял их владельцев безрассудно бросаться на остриё его рапиры. Он приценивался – обдумывал ситуацию.