Молодой человек вернулся к своему авто, оставленному напротив, у магазина. Проглядел в телефоне недавний фотографический улов.

Хозяин дома получился прекрасно: этакий жлоб в черной майке, выглядывающий из железных ворот. И подпись можно будет дать: «Настя? Племянница? Не знаю такой!»

В машине Артем запустил движок и включил кондиционер. Вдруг зазвонил телефон. Он глянул на определитель – номер незнакомый, но, судя по первым трем цифрам, явно местный. В мыслях о будущей теще или Настеньке снял трубку – однако услышал человека, про которого никак не думал. А после рассказов продавщицы в магазине, алконавта и встревоженной черноглазой корреспондентки – тем более. Звонил мэр города, да сам лично, не через секретаря. Голос звучал деловито:

– По поводу двойного убийства Подгребцовых. Следствие по делу вела краевая прокуратура. Но! Следователь, Пустырников Степан Михайлович, здесь, в Казацке, проживает. Он готов с вами встретиться и ждет вашего звонка. Я сейчас вышлю вам его контакт – наберите его.

О подобной удаче Артем не мог даже мечтать. Не веря своим ушам и даже подозревая подвох, он растерянно поблагодарил мэра.

И впрямь: через минуту блямкнула эсэмэска – пришел номер телефона.

Немедленно, не откладывая, Кудряшов позвонил по нему.

И вот тут заключалась засада: мужской голос отвечал невпопад, заторможенно и с чудовищной дикцией – то ли человек после инсульта, то ли с головой не дружит, то ли попросту пьяный.

Решив, что пьяных на сегодня хватит, Артем назначил бывшему следаку встречу на завтра на утро – если тот не в форме по причине горячительных напитков, у него будет шанс протрезветь.

Голос стал многословно объяснять, как его найти. Артем прервал:

– Просто скажите адрес, я по навигатору.

– Навигатор. Хм. Навигатор, – пару раз повторил собеседник, точно пробуя на вкус красивое, звучное слово, а потом назвал: – Салтыкова-Щедрина, тринадцать.

Время близилось к семи вечера, собиралось темнеть, и Кудряшов вернулся в гостиницу.

Он боялся признаться себе, но длительное пребывание здесь, в Казацке, да и вообще – вдали от дома, вдали от столицы – навевало на него тоску.

Надоели раздолбанные дороги без разметки, недостроенные или неоштукатуренные дома, неадекватные люди.

А ведь он хотел с российской провинцией и простотой – в лице Насти – связать свою жизнь. Не слишком ли поторопился?

Впрочем, себя он считал парнем упорным и хозяином собственного слова. И оттого, что стало трудно, не собирался дезертировать с выбранного поприща.

Вечерний разговор с Настей по скайпу вернул ему силы.

* * *

Дом следователя ничем не выделялся, в смысле роскоши и богатства, среди прочих частных домов по улице Салтыкова-Щедрина, из чего Артем сделал вывод, что человек тот, по всей видимости, честный.

Или умело замаскировал свои доходы.

Встретил его у калитки черный, рвущийся с цепи дог – оглашал лаем двор и всю улицу, так что даже откликнулась собака вдалеке.

Вышла женщина, наружно схожая с догом как две капли воды – такая же плотная, величавая, с брылами. Она прикрикнула на собаку: «Тепа, фу!» – и отогнала в дальний угол, к вольеру.

– Проходите в залу, – проговорила она. – Степан Михайлович вас ждет.

В доме терпко пахло лекарствами и нездоровым человеком. Хозяин и впрямь оказался не пьян, но болен.

Видимо, после инсульта, он сидел на потертом, доисторическом кресле-каталке – румяный, седой и свежеумытый. Левая рука его не двигалась – но правой он мощно цапнул молодого человека за кисть. Да и взор его голубых очей оказался ясен – хотя и рот кривился на сторону, и дикция давала сбои. Вероятно, его тешило, что он кому-то понадобился. Поэтому прежде всего блогер дал бывшему следователю выговориться.

– Вас ведь убийство Подгребцовых интересует? Михаила Николаевича и Ольги Максимовны? – И, не дожидаясь ответа, принялся рассказывать, перемежая бюрократические штампы просторечиями. Говорил он так, словно перекатывал во рту леденец – временами дикция делалась очень трудно понимаемой, приходилось даже переспрашивать.

– В результате расследования было установлено следующее. Убийство совершил житель нашего города Казюкевич Иван Дмитриевич, восемнадцатого числа сентября две тысячи третьего года. Ориентировочно в три часа ночи он и Сопелин Аркадий Петрович, по предварительному сговору, тайно проникли в жилое помещение, принадлежавшее на правах собственности Подгребцову. Хозяева, несмотря на поздний час, не спали – засиделись у телевизора. Впоследствии преступники были допрошены по отдельности, их показания сходились – и не имелось оснований подвергать их сомнению. Помимо признательных показаний, картина преступления была закреплена очной ставкой, а также следственным экспериментом. Итак, душегубы потребовали у Подгребцовых ценности и деньги. Так как пострадавший, хозяин дома, отказал им – как совокупно показали на следствии, допрошенные по отдельности, Казюкевич и Сопелин, – они попытались принудить его мерами физического воздействия. Он оказал сопротивление. В этот момент супруга бросилась к телефону – вызывать милицию. И тогда Казюкевич достал пистолет, который, как он сам показал, брал с собой «на дело» с целью «попугать», и застрелил мужа и жену. Как он утверждал, будучи в состоянии аффекта – в каковое якобы пришел, встретив деятельный отпор со стороны убитого Подгребцова. Забегая вперед, замечу, что версию о «состоянии аффекта» суд впоследствии отмел как несостоятельную… На счастье, сосед, проживавший рядом, видел, как убийцы проникали в дом, и вызвал представителей правопорядка. Преступники знали, что в доме находится также маленькая дочка жертв, Анастасия. Они поднялись к ней в комнату, имея намерение убрать свидетеля, однако девочку не нашли – она спряталась в гардеробной. А убийц спугнула подъехавшая милиция. Преступники сбежали, однако вскоре были установлены и задержаны. Меру пресечения им избрали в виде содержания под стражей. Они проявляли деятельное раскаяние и сотрудничали со следствием. Особых проблем не оказалось, мы передали дело в суд, который в итоге приговорил Казюкевича к восемнадцати годам лишения свободы, а Сопелина – к девяти.

– Почему так мало?

– Во-первых, не скажу, что мало. А во-вторых, Сопелин, получивший девять, он ведь не убивал.

– А вы не рассматривали версию, что это могло быть заказное убийство? – Артем хорошо помнил, что сказала ему вчера чернявая журналистка.

– Рассматривали. Но версия не подтвердилась.

– Да? Но были ведь люди, которые в итоге выиграли в результате смерти супругов? Ведь Подгребцов богатый человек был. Кому достались его фирмы? Его недвижимость? Другое имущество?

– Эти вопросы находились вне нашей компетенции, и мы ими не задавались.

– Правда ли, что его бизнес в конечном итоге отошел Егору Голышину?

– Еще раз повторяю. – Эти слова бывшего следователя, как и прочие, вследствие инсульта и дефектов дикции, прозвучали невнятно, примерно как у позднего Брежнева в телехронике: «Ышчо-ра-патаряу». От этого, несмотря на серьезность и даже кровавость темы, разговор временами приобретал комический характер. – Вопросы посмертного дележа собственности нами не рассматривались.