– Вот оно что! Только непонятно, зачем таксильно переживать! Мужики не стоят того, чтобы из-за них под глазами черныекруги были. Никогда не огорчайся из-за мужиков и не впадай в отчаяние, иначевся жизнь пойдет наперекосяк. Когда я разводилась со своим мужем, я была простоуверена, что жизнь закончилась… А теперь, когда прошло время, я понимаю, чтотогда, в семейной жизни, я не жила, а просто существовала, что жизнь тольконачинается и у меня все впереди. Я не опускаю руки и не начинаю жаловаться поповоду того, что вокруг меня все мужчины женаты. Я смотрю на будущее соптимизмом, потому что знаю – многие семьи не выдерживают испытания ираспадаются, а значит, появляются свободные мужчины.

Вика принялась рассказывать о неудачном опытесвоей несложившейся семейной жизни. Я молча слушала ее, кивала головой, а самадумала о Сергее. Я отдала бы все на свете только за то, чтобы увидеть его ещераз! Я вспоминала его глаза, его улыбку, его тело. Приехать бы к нему домой,забраться с ним в одну постель, уткнуться ему в плечо и спрятаться ото всехнавалившихся на меня проблем…

Почти весь день я молчала. Молча пила кофе,молча ела бутерброд, молча смотрела в окно, ничего там не видя.

– Ты сегодня какая-то странная. Может, тебеплохо? Может, поедешь домой? Может, ты заболела? У тебя сегодня даже взглядкакой-то пустой. Ты вместе с нами, а вроде отсутствуешь, – говорили мнесотрудники банка. В их глазах читалось ярко выраженное сочувствие. Я растеряннопожимала плечами и убеждала всех, что я в полном порядке. Но я не моглаобмануть саму себя. Обмануть себя невозможно. Я двигалась словно робот и каждуюминуту чувствовала, что нахожусь на грани нервного срыва.

В обеденный перерыв я не пошла в столовую, аспустилась вниз. Там сидела Вика, считала деньги и перевязывала их резинками.Увидев меня, она сняла очки и шаловливо пульнула в меня цветной резинкой.

– Ну ты как? Отошла хоть немного?

– Я в порядке.

– А я думала, ты домой отпросилась.

– Я же тебе говорю, я в полном порядке.

– А на обед что не пошла?

– Я дома позавтракала.

– Завтрак завтраком, а уже обед.

– Да не хочу я ничего…

– Тогда, может, ты пока деньги посчитаешь, а яна обед сбегаю?

– Иди. Можешь не торопиться. – Я стараласьсохранить безразличный вид, но меня буквально трясло, и я ничего не могла сэтим поделать. – Иди, если не боишься, что я это хранилище ограблю.

– Да ладно тебе! Ты тут каждый день бываешь,еще ни рубля не пропало. – Вика громко рассмеялась и достала из карманаобширной юбки пудреницу, чтобы припудрить свой носик. – А знаешь, положа рукуна сердце я сама несколько раз такое желание испытывала.

– Какое?

– Ну чтобы это хранилище ограбить…

– Так я ведь в шутку сказала.

– А я по-настоящему. Иногда смотрю на все этиденьги и жить не хочется. Думаю, целыми днями с этими деньгами вожусь, а они немои. Казалось бы, вот они, у меня в руках, а купить на них ничего не могу.Сиди, любуйся! Это же какие нервы надо иметь! Нам молоко за вредность должныдавать и доплачивать как положено. Мне иногда эти деньги по ночам снятся.Говорят же, что у людей разных профессий совершенно разные сны. Тем, ктоработает в банке, снятся деньги. Много денег… У меня временами что-то вродепомутнения рассудка случается. Думаю, какого черта я горбачусь за зарплату,когда тут столько денег?! Возьму, сколько смогу унести.

– Вика, о чем ты говоришь?!

– Мне самой страшно становится оттого, чтоменя иногда подобные мысли посещают. Потом я привожу свои мысли в порядок ипонимаю, что это полный бред. Если я хоть немного денег унесу, мне сразу тюрьмасветит. Недостача обнаружится сразу. Даже если я ни в чем не сознаюсь и будутподозревать кого-то другого, меня все равно вычислят.

– Как? – Я почувствовала, что меня начинаетколотить, и посмотрела на Викторию перепуганными глазами.

– Элементарно. Устроят проверку на детекторелжи. Уж он-то не ошибется и тут же покажет, кто врет. Так что нам, банковскимслужащим, о воровстве даже помышлять не стоит. Чем коротать жизнь на нарах, ужлучше жить на зарплату, тем более что по сравнению с другими организациями онау нас не такая и маленькая. – Вика похлопала меня по плечу. – Ты чтонапряглась? Прямо побледнела вся. Я ж пошутила. Ты что, шуток не понимаешь?

– Как это – пошутила? И насчет детектора лжитоже?

– Насчет детектора я серьезно. Его довольночасто применяют, когда случается какое-либо преступление. Так что, Нинка, намничего не светит. Мы тут все словно под колпаком. Иногда мне кажется, что насздесь рентгеном просвечивают. Ладно, пошутили и хватит. – Заметив моесостояние, Вика положила руку мне на плечо: – Ты еще больше побледнела. Непонимаю, что с тобой сегодня творится. Я же говорила, тебе лучше отпроситься,на больничный уйти.

Я опустила глаза:

– Не хочу я ни на какой больничный.

– Тогда, может, пойдем вместе пообедаем?

– Иди одна. Я хочу в тишине посидеть.

Вика направилась к выходу, но в дверяхзадержалась.

– Нина, я не понимаю, почему ты на менязлишься… Я же к тебе со всей душой. Возьми себя в руки. Личная жизнь, конечно,имеет огромное значение для женщины, но, знаешь, здоровье дороже. Когда уходитмужик, должно остаться хотя бы здоровье, а когда нет ни мужика, ни здоровья,дела становятся просто хреновыми. Ни один мужик не стоит нашего здоровья.

– От меня никто не уходит. Есть такие мужики,которых лопатой гони, они никуда не уйдут.

– Не скажи. Значит, ему пока просто идтинекуда. Если бы у него был запасной аэродром, хрен его удержишь.

– Смотря кто держит, – не могла не съязвить я.

Как только Виктория закрыла за собой дверь, ясо словами «Наконец-то ты свалила!», не чувствуя собственного дыхания, наватных ногах направилась туда, где лежали аккуратно перевязанные пачкидолларов…