же из лучших побуждений». Я сам уже на грани, еле держусь, чтобы на людей не гавкать.

— Да, мам, — все же принимаю вызов и стараюсь придать голосу побольше наигранной радости и воодушевления. — Привет.

— Итан! — всего слово, но глухие рыдания в трубке заставляют замереть. Мама никогда не плачет… Мой взгляд мгновенно отупел и упёрся в стену. — Итан, у отца сердечный приступ! Прилетай, я тебя умоляю!

КАЯ

— Лидочка, — слышу за спиной мягкий умиротворенный голос. — Ну какая же у тебя Бусинка ласковая.

Оборачиваюсь, и взгляд сам собой падает на женскую ладонь и довольную кошачью морду.

Даже со своего места слышу, как сладко урчит моя кошечка.

— Да, она вас с первой встречи полюбила.

Женщина тепло улыбается, как всегда, направив пустой взгляд в пространство.

Мне вдруг подумалось… А как ее не полюбить? Мама Гордея нас с Кристиной приняла как родных. Сразу. Она очень добрая и гостеприимная. Живет за городом, за пределы своих владений выходит не слишком часто. Как печально о ней отзывается Гордей, «отшельница». Но нам всегда рада.

Как только две недели назад сестрёнка расстроенно вздохнула, что у няни из-за болезни не получится быть с Андрюшей, пока он будет гостить у бабушки, я тут же предложила свою кандидатуру. Потому что избежать встречи с Итаном оказалось непростой задачей. Кажется, он везде. Его машина у моего подъезда. Даша говорила, он уже приезжал несколько раз и в агентство. Он обрывает телефон, забрасывает СМС и голосовыми. И я попросту решила сбежать, закинув его в чёрный список. А тут ещё и такой замечательный случай подвернулся.

— Не ной, систер, поживу я с Андрюхой у Татьяны Алексеевны, если она не будет против.

У мамы Гордея непростое заболевание, и оставлять на неё маленького ребёнка нет возможности. Поэтому без няни поездка отменилась бы. А Татьяна Алексеевна воодушевленно поддержала мою идею и радостно пригласила и меня. И даже не была против Бусинки. Но, надо признать, кошка ведёт себя хорошо: в туалет ходит только в лоток, не кричит ночами, под ногами не путается, не носится как угорелая, мебель и обои не царапает. Наоборот, постоянно ластится к хозяйке дома и даже послушно терпит, когда ее Андрюшка тискает и дёргает за уши и лапки. За что от меня, кстати, племяш уже успел пару раз получить нагоняй. Я, конечно, малого люблю, но Буську обижать не позволю.

В общем, я пытаюсь сделать хоть чуточку счастливее всех вокруг. Потому что иначе сойду с ума. Ночами особенно тяжело. И видеть пропущенные звонки с незнакомых номеров тоже ужасно. Сердце ноет. Душа плачет. Сама того не осознавая, я влюбилась в Итана по самые уши. Все, что он говорил… я уже не верю. Не верю, что они окончательно разошлись с Полиной. Не верю, что он ее разлюбил. Не верю, что он ко мне искренне что-то чувствует. Что у нас с ним может получиться что-то, даже если он теперь и правда свободен. Ничему не верю. Он сам признался в изменах. Он изменял любимой женщине… Нет. У меня не может быть ничего общего с таким человеком. Да, в душе дыра, но затыкать ее ложными надеждами, чтобы потом разочароваться ещё сильнее, я не хочу.

Пусть у Итана все будет хорошо. Но не со мной. Потому что я всегда буду коситься на его телефон, втайне гадая, есть там что-то запретное или нет. На работе задержался или кофе пьёт с очередным «тепло и уютно». Нет. Нет... Точно нет… и ещё я боюсь. Очень боюсь с ним встретиться. Что он станет уговаривать. И у него это получится. Лучше одной быть. Залечить раны. А потом с цельной душой, возможно, я смогу кому-то довериться ещё раз. Когда-нибудь. В будущем. Но не сейчас.

Татьяна Алексеевна будто чувствует мое состояние. Несколько раз спрашивала, все ли у меня нормально, и уверяла, что если я захочу с ней поделиться, то она всегда готова молча выслушать.

Я сейчас Андрюшку уложу и смотаюсь в город. Думаю, управлюсь часа за три. Если что, договорились с Татьяной Алексеевной, что она малому мультики включит в мое отсутствие.

И все бы ничего, мой план был безупречным, пока я не приехала домой. Поковырявшись в сумочке, выудила звенящую связку, но только домофонную дверь я открыть не успела. Мою ладонь сверху уверенно накрыла мужская рука.

— Я уже отчаялся тебя застать, — раздается за спиной взволнованный голос.

Отодвигаюсь, оборачиваясь.

Скольжу медленным взглядом по его лицу. Не в силах поверить, что он все ещё меня ждёт и ищет встречи.

— Я уехала ненадолго. С племянником. Извини, некогда общаться. Я должна вернуться вовремя.

— Кай, почему ты не отвечаешь?

Отодвигаюсь еще назад, боясь собственной реакции. Хочется броситься ему на шею и умолять не оставлять меня и к Полине не возвращаться. Но… Но я никогда не смогу принять тот обман, что связал нас с ним. Я не смогу. Поэтому нужно перешагнуть. Лучше резко. Больно. Но отрезать.

— Потому что нам больше нечего обсуждать.

— Разве?

— Да.

— А я не согласен. Ты мне нужна как воздух. Я без тебя задыхаюсь.

— Не надо, — и пытаюсь быстро прислонить магнит к замку, но Итан вновь ловит мою руку. Заставляет повернуться, прижимает к себе, касается губами виска.

— Итан, отпусти, мне неприятно!

Вырываюсь. И у меня получается, потому что он позволяет отстраниться.

— Я не хочу, — почти кричу, глядя в его лицо, но я очень стараюсь вести себя спокойнее. — Для меня это перебор. Я всегда буду в тебе сомневаться. Я тебе больше не верю. Извини, но это правда. И это никогда не изменится.

— Но ты ответить хотя бы мне можешь? Просто взять трубку! Ну неужели это так сложно? Я не прошу меня простить. Я прошу просто начать заново! С нуля! Попробовать! Кай! Я очень сожалею, что все вышло так, но я обещаю, я смогу исправить! Я обещаю тебе, Кай! Ты ведь моя маленькая девочка! И ты мне очень нужна! Всего лишь телефонный разговор! Ну неужели ты не найдёшь пары минут?!

Прищуриваюсь и подозрительно вглядываюсь в его перекошенное лицо. Он на взводе. Губы поджатые. И ещё он суетливо поглядывает на часы. Волосы взъерошены. Как будто он торопится. Куда? К ней? Господи… ну зачем он приехал… зачем…

— Ты торопишься? — озвучиваю собственные мысли дрожащим голосом, потому что боюсь