носом, тонкими губами, широкими модными бровями и пепельными волосами, собранными в высокий хвост. Макияж в стиле «нет макияжа».

— Идите к себе, Ирина, — Итан отдаёт строгий приказ, не разрывая со мной зрительного контакта. — Через десять минут позвоните.

Блондинка, нахмурившись, раздумывает недолго. Глухой стук ее гулко отдаляющихся каблуков отчего-то ощущается раздражающимся фактором.

Когда мы остаёмся одни, Итан уверенно переступает грань, где два посторонних человека уже не так бесконечно далеки друг от друга.

— Ты испугана, — ни капли сомнения в его голосе. Он меня совершенно точно узнал. — Не волнуйся. Со мной все в порядке, — вновь бросает быстрый взгляд на мою руку. — Замуж не вышла ещё?

— Что? Я… нет, конечно… — лепечу растерянно, не в состоянии отстраниться от моральной боли. Созерцание транспорта для людей с ограниченными возможностями убивает мое сознание. Я все ещё не в силах это принять.

Но Итан, кажется, неверно истолковывает мои мысли. Мужчина приподнимает ладонь и растопыривает пальцы, нарочно демонстрируя отсутствие кольца на безымянном.

— Аналогично, — роняет лишь одно слово, и всего на секунду в его глазах появляются холодные льдинки, будто ему неприятно затрагивать эту тему.

— Вы не расписались с Полиной? — не успеваю прикусить язык, и вопрос уверенно слетает с губ.

— Мы с ней разошлись давно. Я же тебе говорил.

А я не верила. Ни единому его слову тогда не поверила. И я все это время думала, что они до сих пор вместе. И теперь гордо именуются мужем и женой. Но сейчас моя убежденность рассыпается в прах под натиском происходящего. Неужели все не так, как я считала? Не может же этот мужчина так безбожно обманывать вновь?..

Наши глаза снова встречаются.

Я и Итан. Итан и я... Как противостояние. Смотрим друг на друга изучающе. Интуитивно пытаясь понять, действительно ли все, что было в прошлом, умерло и теперь мы абсолютно чужие люди. Стараясь изо всех сил найти следы наигранности и неискренности на лице собеседника. Стремясь внешне остаться равнодушным, гася внутренний огонь, не позволяя даже искорке вырваться на свободу. Потому что… воспоминания нахлынивают, врезаясь острым лезвием в самое сердце, бередят душу, разбивая ее на миллиард мелких осколков.

— Что с тобой произошло? — спрашиваю о том, что на самом деле беспокоит меня больше всего. Он когда-нибудь встанет?..

— Да не бери в голову, — легко отмахивается, а на его губах расцветает тёплая улыбка, преображая осунувшееся, уставшее лицо, — небольшая авария. Мне просто не повезло. Скажи лучше, как сама? Нога не очень болит? Пойдём рану все ж обработаем?

Он действительно спрашивает о моем самочувствии? После всего, что было? И всего, что я ему наговорила?

Коляска приходит в движение и подъезжает ко мне вплотную. Господи, я не могу в это поверить! Я НЕ МОГУ!

Осторожное касание распространяет волны трепетной дрожи и тепла. Итан не трогает саму рану, лишь аккуратно проводит подушечками пальцев рядом с красными подтеками. А у меня в душе щемит от этого. Всегда был так нежен. Лёгкое прикосновение окунает в пучину отчаяния: Итан не может ходить…

— Не нужно, я сейчас домой, там и промою… — голос мой звучит совсем непривычно, — и обработаю.

— Какими судьбами в нашей скромной обители? — горящий взгляд прожигает насквозь. Мужчина выпрямляется, расправляет плечи, вальяжно кладёт кисти рук на подлокотники. Он смотрит по-доброму, с искренним интересом. Ждёт ответа.

— Юбилей фирмы намечается. Возможно, буду организовывать. Только не уверена, что я подхожу. Пока ещё с руководством надо согласовать. А… ты?..

Задаю вопрос и только теперь вдруг начинаю соображать. Он говорил, что работает в розничной сети по продаже бытовых и электроприборов.

— Я здесь работаю.

— Это фирма твоего отца? — обвожу взглядом шикарный холл.

Он просто кивает в ответ.

— Как ты тогда к отцу слетал? — вспоминаю дни, когда впивалась в корпус телефона пальцами, гася в себе желание позвонить и уточнить, все ли нормально с его папой.

Ладонь Итана сжимается в кулак и едва заметно ударяет по подлокотнику, замирая.

— Хуже, чем планировал, — бросает ровно.

— Отец жив? — перед глазами проносятся сцены похорон моих родителей: сначала мамы, а потом и папы.

— Да, с ним все в порядке. Его ещё тогда выписали из больницы, и теперь он придерживается диеты и правильного образа жизни.

Мужской телефон начинает вовсю противиться нашему дальнейшему разговору. Итан глядит на экран, раздумывает лишние пару секунд и твёрдо отвечает собеседнику:

— Скажи, что я задерживаюсь на пять минут. Пусть подождут.

Отключается и вновь ласкает меня взглядом. А у меня все внутри переворачивается. Я очень хочу спросить его, как же так получилось, давно ли, полная ли потеря чувствительности ног или нет, есть ли шанс ему хоть когда-то встать с коляски, но… слова застревают в горле. Глаза увлажняются, и я опускаю голову.

«Даже поцеловать тебя боюсь…»

«С тобой так было, как ни с кем раньше…»

«Если бы знал заранее, я бы тебя готов был ждать все эти пять лет…»

— Прости, если я слишком опоздаю на совещание, мне боком выйдет потом.

— Да-да! Я… конечно… — пытаюсь нацепить на лицо маску беспечности, но сама еле-еле сдерживаю слёзы, прячу руки за спину, чтобы он не заметил, как они дрожат. Спазм уже хватает горло, я не могу больше вымолвить ни слова. Уверена, он видит мою реакцию, хмурится.

— Ты на чем приехала? Давай я тебе такси вызову?

Округляю глаза, едва успеваю стереть одинокую горько слезинку. Он мне такси хочет вызвать?!

Стараюсь улыбнуться, но выходит горестная гримаса. Отрицательно мотаю головой, прерывисто выдавливая:

— Я… на машине… теперь…

— Ладно. Будь осторожна за рулём.

Его улыбка мягкая, спокойная, с нотками сожаления.

Задерживаю дыхание, чтобы отчаянно не закричать прямо здесь.

А Итан разворачивает коляску и подъезжает вплотную к выходу. Уверенно тянется к массивной ручке, с усилием опускает ее вниз. Настежь распахивает дверь, отъезжая в сторону, галантно пропуская меня вперёд.

Боже…

Словно во сне, переступаю ногами и приближаюсь к мужчине. Поравнявшись с ним, слышу добродушное замечание и мгновенно впиваюсь помутневшим взором в его лицо. Перед глазами все плывёт.

— Не волнуйся. Ты точно потянешь этот корпоратив. И руководство точно согласует, — воодушевленно подмигивает.

Закусив изнутри нижнюю губу, я молчаливо киваю и выхожу из здания.

Поворачиваю резко направо. Меня хватает шагов на пять, после чего ноги подкашиваются, и я плавно