У огня лежал черный кот. В камине остались только угли, но от очага по-прежнему исходило тепло, и кот приткнулся как можно ближе к камину, но на решетку не залазил. Он свернулся плотным клубком, пытаясь сохранить тепло.

Он не ест еду, которую я приношу, но я вполне могу заслужить его благосклонность, разжигая огонь, чтобы он грелся. Дэниел опустился на колени рядом с котом и снова разжег огонь. Кот открыл глаза, наблюдая за ним, но с места не сдвинулся.

– Ну вот, все в порядке, приятель.

Дэниелу очень хотелось почесать кота за ушами, но он решил не приставать к тому с нежностями. Будем двигаться маленькими шажками.

– Твой хозяин разрешил мне прожить еще один день. Он хочет, чтобы я насыпал соли под дверь, что кажется мне довольно странным, но я с радостью и посолю, и даже поперчу ее, если он меня попросит. Единственная проблема – я понятия не имею, где они хранят соль. Бьюсь об заклад, что ты знаешь, где ее найти, дружище.

Кот сменил положение, и под его шерстью заходили кости. Дэниел попытался улыбнуться, но не вышло. Кот ему нравился, и отсутствие у него аппетита беспокоило его. Кот был стар. Он слышал, что иногда животные намеренно морят себя голодом, когда становятся слишком старыми, и молился, чтобы с этим котом ничего плохого не случилось.

Если я снова увижу Брана, спрошу его. Может, он позволит отвезти кота к ветеринару.

Дэниел посидел, пока огонь в очаге не разгорелся как следует, чтобы за ним можно было не следить. Затем он зажег свечу, стоявшую на камине, и пошел искать соль. В худшем случае, ему придется съездить в город на велосипеде, обменять одну из новых монет на наличные и купить пачку в магазине. Но если в Крейвен Мэнор найдется соль, это сэкономит ему уйму времени.

Он начал поиски с того места, где она и должна была бы находиться – с кухни. Он нашел мешки с мукой и овсом, съеденными долгоносиком, мешок сахара и маленькие коробочки с высушенными чайными листьями, а еще бесчисленное множество банок с консервами. Из любопытства он взял с полки одну из бутылок. Надпись на этикетке была неразборчивой. Он потряс ее, и в темно-янтарной жидкости взметнулась и закружила целая туча мути. Понимая, что там может быть все, что угодно, в том числе и разложившиеся отрезанные пальцы ног, он поставил бутылку на место. На кухне не было никаких признаков соли, и Дэниел потратил еще несколько минут на осмотр расположенных поблизости комнат – столовую, прачечную и гостиную, но так ничего и не нашел.

Он уже почти смирился с мыслью, что придется ехать в город, когда в поле его зрения неожиданно попала узкая дверь в задней части столовой. Он открыл ее, надеясь обнаружить посудный шкаф, но вместо этого попал в небольшое помещение, заполненное холщовыми мешками. На всех мешках по трафарету было темными чернилами написано «СОЛЬ», и Дэниел приподнял брови от удивления. В комнате было с полдюжины мешков, и каждый размером с его туловище.

Да, тут много соли. Даже очень много. Может, зимой, когда идет снег, ее использовали для расчистки дороги. А, может, просто любят как следует посолить еду.

Он принес с кухни ржавый нож и прорезал дыру в верхней части одного из мешков. Лезвие ткнулось в корку, которая образовалась из-за влаги, просочившейся сквозь пористый материал. Но нож легко пробил корку, а под ней соль все еще была мягкой. Дэниел принес сотейник, переживший сотню лет забвения, и сыпанул в него несколько пригоршней соли.

Просьба Брана звучала довольно туманно, и Дэниел занервничал. Лучше всего ему работалось с четкими инструкциями, которым он мог следовать до буквы. А его просто попросили насыпать соли у порога башни, и сразу же возникло множество вопросов, например, сколько соли надо сыпать, где именно, и самый очевидный вопрос – зачем? Размышляя над этим, он решил, что пусть лучше будет больше, и до половины заполнил сотейник кристалликами соли.

Поднимаясь по лестнице, Дэниел держал сотейник в одной руке, а свечу в другой. Утро сменялось полуднем, и по стенам вместе с солнцем перемещались и тени. Портрет Аннализы снова окутали сумерки, и единственное, что Дэниел мог разглядеть на картине, были белки ее широко раскрытых глаз.

Он замедлил шаг, добравшись до площадки третьего этажа. Прямо перед ним находилась короткая выложенная камнями дорожка, ведущая к черной двери со сбитыми замками и белым крестом. Даже с того места, где он стоял, наверху лестницы, он слышал скребущий звук ногтей, доносившийся из-за двери. На него навалилось дурное предчувствие и сжало грудь так сильно, что он едва мог вдохнуть.

Все будет хорошо. Иди и насыпь соли у двери, как это всегда делают обычные люди.

Он подошел поближе. Скребущие звуки отличались от тех, что он слышал прошлой ночью – теперь к царапанью добавился звук расщепляемого дерева. У Дэниела внезапно возник мысленный образ двери, которую миллиметр за миллиметром взрезали ногти невидимого существа. Сколько времени ему понадобится, чтобы прорваться сквозь дверь? И что тогда произойдет?

Последние три шага к двери он почти пробежал. Его охватило отчаяние – ему хотелось поскорее выполнить задание и убраться из наводящего ужас коридора.

Он упал на колени и оглядел пол. При слабом освещении можно было заметить линию сверкающих кристаллов, и неожиданно его осенило. Кто-то и раньше сыпал здесь соль десятилетиями, но влага растворяла ее, образуя замысловатые кристаллические структуры. По крайней мере, теперь он примерно понял, что надо делать.

Он окунул руку в соль и достал пригоршню. Начав с левой стороны двери, он сыпал соль толстой непрерывной линией по всему проходу, как можно ближе к порогу черной, как смоль, двери.

Скребущий звук изменился. Стал быстрее, резче, свирепее. И пока он рассыпал соль от одной стены к другой, волоски на его шее стояли дыбом. Он не останавливался, пока белые кристаллики не покрыли весь камень, но в руке все еще оставалось немного соли. Импульсивно он швырнул ее в дверь.

Соль рассыпалась по темному дереву двери, и из-за нее раздался громкий, булькающий вой. Дэниел закрыл уши руками, чтобы заглушить его, но жуткий звук проникал прямо под череп. Казалось, что ему никогда не спастись от него. Вой был злобным, горестным, и наполнен такой болью, что Дэниелу захотелось свернуться в клубок и спрятаться.

Затем вой стих, и в каменном коридоре снова наступила тишина. Дэниел обнаружил, что тяжело дышит. Он постоял на коленях еще несколько минут в ожидании звуков, но в башне стояла тишина.

– Мистер Кейн.

Дэниел вздрогнул, услышав свое имя, и оглянулся. Свеча освещала лишь несколько футов вокруг него. Но в конце коридора, на перекрестке, где от лестничной площадки отходили коридоры, ему показалось, что он видит чей-то силуэт.

– Здравствуйте?

– Зайдите ко мне в кабинет. Поговорим. Кабинет находится в конце коридора.

Голос был вполне отчетливым, и Дэниел не мог ошибиться. Скрипучий, задыхающийся голос Брана звучал еще хуже, когда его усиливало эхо, разносившееся по пустым коридорам.