– Да, – подтверждает Тэд, – так и есть.

– Во-вторых, я на нем тренируюсь, – продолжает Хайден. – Хочу сделать карьеру на радио, когда мне, наконец, исполнится семнадцать и я смогу убраться отсюда.

– То есть ты не останешься помогать Коннору, так?

– Моя лояльность имеет срок годности – короткий, как у непастеризованного молока, – поясняет Хайден. – Пока я здесь, я готов пулю за него получить, и он это знает. Но это будет продолжаться ровно до того момента, как мне исполнится семнадцать лет.

Слова Хайдена очень похожи на правду, но тут в разговор вмешивается Эсми.

– Мне казалось, тебе уже исполнилось семнадцать, – замечает она.

Хайден недовольно пожимает плечами:

– Последний год я не считаю.

Рядом с Дживаном лежит распечатанный список с именами, адресами и датами. Старки берет его в руки.

– Что это такое?

– Наш старина Дживс собирает данные о ребятах, которых родители собираются отдать на разборку. Мы можем отслеживать информацию от этого места и до самого Феникса.

– И потом для всех этих ребят вы организуете спасательные операции?

– Не для всех, – говорит Хайден. – Приходится выбирать. Всех не спасти, но мы делаем все, что можем. – Видишь, – добавляет он, указывая рукой на подчеркнутые имена, – вот этих мы хотим спасти.

Читая список, Старки начинает злиться: информация по каждому приведена подробная, включая дату рождения – для тех, у кого она есть. И ни одна фамилия без даты не подчеркнута.

– Значит, вы с Коннором не любите спасать подкидышей? – спрашивает он Хайдена, даже не пытаясь скрыть холод в голосе.

На лице Хайдена появляется выражение неподдельного замешательства. Он берет в руки список и вчитывается в него.

– Гм-м-м, – тянет он, – я этого не замечал. В общем, по этому признаку никого не отсеивают. Мы выбираем ребят, живущих в пригородах, где по ночам темно и безлюдно. Так у нас больше шансов остаться незамеченными. И предпочитаем семьи, в которых других детей нет. Понимаешь, братья и сестры все равно молчать не будут, сколько им ни угрожай. А люди, оставляющие подкидышей, наверное, выбирают тех, у кого уже дети есть. Трудно, наверное, найти семью, в которой подкидыш – единственный ребенок.

– Да уж, – говорит Старки, – но мне все равно кажется, что критерии отбора нужно изменить.

Хайден пожимает плечами, как будто не придает этому вопросу особого значения, и это злит Старки еще больше.

– Ты бы поговорил об этом с Коннором, – предлагает Хайден, прежде чем продолжить экскурсию по коммуникационному центру, но Старки, похоже, эта тема уже не интересна.

* * *

После визита в «Ком-Бом» Мэйсона Старки посещает великолепная идея. Он решает найти всех подкидышей на Кладбище. Это непростая задача: большинство ребят хранят свое сиротство в секрете, как позорную тайну. Зато Старки из того, что его нашли на ступеньке крыльца, секрета не делает, и вскоре такие же подкидыши, как он, начинают тянуться к нему, распознав в нем своего лидера.

Выясняется, что не менее четверти населения Кладбища – в прошлом подброшенные дети. Старки ни с кем этой информацией не делится.

Девушка по имени Бэм, поначалу возненавидевшая его за то, что он занял ее место в компании Апостолов, вскоре проникается к нему расположением, потому что она – тоже подкидыш.

– Если хочешь отомстить Коннору, – говорит ей Старки, – прояви терпение. Все будет.

Бэм неохотно, но верит ему.

Однажды он находит Коннора днем во время работы. Тот руководит бригадой, снимающей с самолета двигатель.

– На него уже есть покупатель, или его просто выставят на продажу? – вежливо спрашивает Старки.

– На него есть запрос из фронт-офиса. Больше я ничего не знаю.

– Здесь написано «Роллс-Ройс». Я думал, они только машины делают.

– Нет.

Старки продолжает болтать о пустяках до тех пор, пока не убеждается, что вывел Коннора из равновесия, вынудив одновременно наблюдать за работой и отвечать на вопросы. И тогда он решает зайти с козыря, который хранил в рукаве.

– Слушай, я тут подумал… – говорит он. – Я подкидыш, если ты помнишь? В этом нет ничего особенного, но я подумал, что мог бы уделить немного времени общению с другими ребятами, такими же, как я. Мы могли бы собираться в развлекательном центре. Чтобы они понимали, что их больше не будут подвергать дискриминации.

– Да-да, конечно, – отвечает Коннор, с довольным видом глядя на двигатель и радуясь случаю закончить разговор. До него не доходит, на что именно он только что согласился.

Для начала Старки собирает небольшую группу подкидышей и объявляет, что встречи будут проходить ежедневно, с семи до восьми вечера. Пока Коннор и Апостолы занимаются другими делами, на Кладбище появляются классовые различия. Клуб Подкидышей – единственное классовое меньшинство, имеющее право на собрания по клубному принципу. Встречи в центре развлечений становятся регулярными. Подкидышам они дают возможность почувствовать себя привилегированными членами общества, чего раньше они были лишены, и Старки хочет, чтобы они на это подсели. Они должны привыкнуть, что они – особенные. Тогда они будут ожидать к себе особого отношения, и он, Старки, его им обеспечит.

Поскольку в лагере он занимает должность заведующего продовольственными ресурсами, ребята из клуба постепенно вытесняют других с позиций поваров и раздающих. Теперь, когда на раздачу подходит кто-нибудь из членов клуба, официант, подмигнув, накладывает ему порцию побольше. Из Апостолов в курсе происходящего только Эшли, в обязанности которой входит отслеживать социальную активность в лагере, да мерзкий тип по имени Ральф Шерман, сменивший Джона на позиции главного ассенизатора. Ральфа путем подкупа удалось убедить смотреть на происходящее сквозь пальцы. Что касается Эшли, то Старки и ее удается взять под контроль.

– Что, если особое положение подкидышей вызовет неприязнь к ним со стороны остальных ребят? – однажды за ужином спрашивает Эшли у Старки, наблюдающего за раздачей.

– Ну, – отвечает ей Старки, соблазнительно улыбаясь, – остальные ребята могут поцеловать меня в зад.

Услышав это, Эшли слегка краснеет.

– Постарайся сделать так, чтобы об этом как можно меньше говорили, ладно? – просит она.

– Это я умею делать лучше всего, – отвечает Старки со всем возможным шармом. Накладывая Эшли порцию с добавкой, он одновременно обдумывает, как бы получше и понезаметнее приспособить девушку к своим планам.

– Ты непростой парень, как я погляжу, – замечает Эшли. – Хотела бы я узнать, что у тебя на уме.

– Взаимно, – отвечает ей Старки.

На каждом очередном собрании Клуба Подкидышей в центре развлечений Старки за игрой в пинг-понг и пул старательно раздувает в ребятах искру недовольства. Естественно, он никого не призывает к бунту. Старки действует гораздо тоньше – путем невинных намеков он направляет мысли ребят в определенное русло.