«Вымазана в саже и крови», – болезненно отметила про себя, делая стремительный рывок к расщелине, и тотчас облегченно перевела дух – мозолистая и короткопалая мужская ладонь ничем не походила на изящную аристократичную кисть и длинные пальцы Райвенда. И это не могло быть иллюзией. Никакая личина не может изменить внешность человека так детально, для этого необходим сильный артефакт. Обычные амулеты лишь смазывают линии лица и очертания фигуры, делая человека неузнаваемым.

Но незнакомца все равно нужно было забрать, цитадель сама решит, виновен он или нет.

Сфера мягко причалила к скале, я приоткрыла оконце и потрясенно замерла. В глубине трещины, рядом с врагом, ничком лежавшим на узенькой перемычке из песка и пыли, натащенной сюда за сотни лет ветрами, сидел принц. Точнее, полулежал с закрытыми глазами, обессиленно прислонясь к камню. Губы командира слегка кривились от боли, но он был жив…

Такого невероятного взрыва облегчения и счастья я не испытывала до этого никогда в жизни.

Но вслух ничего не сказала, точно зная, что ему первым делом нужна помощь.

Очень бережно и нежно подхватила Райва воздушной лианой, обернула щитом и перенесла в сферу, попутно бросая заклинание регенерации и сна. И только устроив принца поудобнее, забрала и подлечила преступника.

А затем помчалась наверх, помня, что обо мне тоже беспокоятся.

– Нашла? – Стай оказался рядом, едва я опустила сферу возле потрепанной свадебной беседки, из которой уже куда-то исчез жрец.

– Да. Он поймал преступника.

– Неси их в цитадель, мы тоже скоро придем.

Я мельком глянула на перепуганных, притихших гостей и одетых в одинаковые светлые платья претенденток, покорно бредущих к порталу, открытому на расчищенной площадке, и невольно усмехнулась. Сегодня судьба наглядно показала им, как опасно ввязываться во всякие темные заговоры и интриги.

Подхватила щиты с пациентами и, решительно отодвинув какую-то леди, шагнула в портал.

На этот раз я проснулась на рассвете по собственному желанию. Меня тянуло проведать Ренда, оставленного лекарями в лазарете. Командиру невероятно повезло – при падении в перегруженной, стремительно теряющей энергию сфере на ту самую скалу он не получил ни переломов, ни серьезных ушибов. Зато досуха вычерпал энергию, удерживая пытавшегося вырваться пленника и одновременно управляя этим отчаянным полетом.

Ведь использовать в той ситуации заряженный кристалл у него не было ни малейшей возможности.

Лазарет в цитадели ничем не походил на обычные лечебницы, хотя все они под надзором цитадели. Как и гильдия лекарей, куда вступали имевшие слабый дар целители.

Здесь не было ни палат, ни простых кроватей. В светлом зале с высоким потолком и огромными окнами стояли наполненные животворным раствором серебряные купели, и в них спали исцеляющим сном самые тяжелые пациенты. До тех пор, пока не почувствуют себя настолько хорошо, чтобы уйти домой.

– Как Ренд? – едва войдя в лечебницу, справилась я у знакомого дежурного целителя.

– Уже оделся и собирается уходить, – как-то неуверенно пробормотал Ларс и указал взглядом на распахнутое настежь окно, у которого стояло несколько столиков для желающих перекусить.

В такую рань там еще никто не завтракал, только Райвенд, задумчиво глядя в небо, отрешенно пил что-то из обливной кружки.

Напарник выглядел целым и вроде бы совершенно здоровым, но по опущенным плечам, да еще по сквозившей в его позе безысходности я мгновенно поняла, что настроение Ренда далеко не безоблачно.

Сердце остро, до слез, сжалось от незнакомой нежности и жалости. Захотелось ринуться к нему, обнять, погладить по еще не стянутым в хвост волосам, заглянуть в колдовские глаза…

Однако поступить так прямо здесь, при всех… Нет, на такое я пока не могла решиться.

Зато вдруг сообразила, как можно откровенно рассказать Ренду, что беспокоилась о нем и оставила здесь вовсе не по собственной воле.

– А почему вы мне вестника не послали? – укоризненно заявила во весь голос и незаметно подмигнула в ответ на изумленный взгляд целителя. – Ведь говорила я вам, что дома ему будет лучше.

И ведь точно говорила, но они убедили меня в обратном очень быстро и умело.

– А мы тебе подробно объяснили, – в его звучавшем все громче ответе тоже слышался укор, – что могут быть внутренние ушибы и даже разрывы и лучше полежать ночку в купели под присмотром опытных лекарей и хлопотух. Но обошлось, и мы этому очень рады. А посылать в такую рань вестника сочли неучтивым.

– Наоборот, – уверенно возразила я, направляясь к повернувшемуся на наш спор принцу, – посылать нужно было немедленно, как только стало понятно, что опасность миновала. Ведь близкие волнуются… – И добавила категорично: – Я его забираю.

И в подтверждение своих слов подхватила Райвенда воздушной лианой, усадила в мгновенно созданную сферу и, сев рядом, направила ее прямо в окно.

– Доброе утро, любимая, – тихо сказал он, едва сфера покинула лазарет, и невесело пошутил: – Я счастлив, что у меня еще есть угол.

Еще несколько часов назад я ответила бы такой же шуткой или возмутилась, а может, даже обиделась, но теперь все было иначе. И нужно было сказать ему об этом так, чтобы принц перестал сомневаться и мучиться. И сам снова уверовал в то, о чем рассказывает везде и всем.

Но как раз этого я пока просто не умела. Даже предположить не могла, какие слова станут для Райва целительным бальзамом, а какие он сочтет насмешкой или, еще хуже, ложью.

Разумеется, я знала, что в таких случаях лучше всего говорить серьезно и чистую правду. Вот только истина эта была пока настолько невероятна и ошеломительна, что на его месте я и сама себе не поверила бы.

Однако молчание постепенно становилось угнетающим, и мне пришлось, тяжело вздохнув, тихо произнести:

– Я очень испугалась, когда ты исчез…

– Я уже знаю, что ты меня спасла, – мгновенно откликнулся Ренд.

– Немного не так. Тебя не нужно было спасать. Ты умудрился найти расщелину и удобно в ней устроиться. Я вас просто нашла.

– И усыпила.

– Да. Нас же учат целительству, и это главное и непреложное правило: найдя пострадавшего, немедленно усыпить и кастовать на него регенерацию. Чтобы вгорячах не начал двигаться и не навредил сам себе. – Я объясняла так подробно то, о чем он знал и сам, лишь для того, чтобы потянуть время, дать ему остыть от обид, которые Ренд сам себе придумал.

Мы с Эстом отлично знали, как не любит наш командир лекарей и лазареты, потому-то вчера я и спорила так упрямо.

Сделав круг над своим домиком, посадила сферу на крылечко и распахнула дверь. Но подумав всего пару секунд, решительно доставила нас прямо в гостиную, усадив Ренда на диван, а себя напротив.