Где-то раздались раскаты грома, а вслед за ними церемониймейстер ударил в гонг, и леди Вальфред снова выстроила девушек в шеренгу.

— Её Величество королева Коринтии и Побережья…

Голос церемониймейстера заставил Лею поёжиться, столько в нём было парадной торжественности. Она вздёрнула подбородок и, как и было велено, уставилась на противоположную стену. Согласно наставлениям леди Вальфред, в глаза Её Величеству можно будет смотреть, только когда она сама разрешит.

В комнате повисла густая тишина, лишь отголоски звуков гонга всё ещё витали где-то под куполом приёмной залы. А потом Лея ощутила аромат духов: белая камелия и цветущий миндаль. Лёгкие шаги и шелест шёлковой тафты. Она уловила краем глаза какое-то движение и не удержалась, чуть скосила глаза в сторону.

Королева шла вдоль шеренги девушек, и они по очереди приседали перед ней в глубоком реверансе, как и учила их леди Вальфред.

Лея никогда не бывала при дворе. А о королеве знала только из рассказов Джеммы. По её словам королева была очень красива. И к этому утверждению, конечно, добавлялся длинный пересказ дворцовых сплетен о том, что она купается в крови девственниц и проводит колдовские ашуманские ритуалы, чтобы сохранить свою красоту и молодость. Разумеется, шептались об этом крайне осторожно, ведь за такие разговоры можно было запросто отправиться на плаху.

И поэтому, когда королева остановилась напротив неё, Лея просто не смогла удержаться. Её словно тянуло посмотреть и убедиться, что все эти рассказы правда. Она и не удержалась…

Королева и правда была красива. Тут Джемма точно не соврала. Идеальное лицо, нежная кожа, тёмные волосы уложены крупными локонами. В них нет ни лент, ни жемчуга, и платье тоже без украшений, глубокого чёрного цвета с оголёнными плечами, но от этой лаконичности наряда образ королевы только выигрывает. Кажется, что ткань этого платья так легка и темна, словно покрыта слоем густого тумана, в котором тонет каждый лучик света, случайно его коснувшийся. И так же черны её глаза, как бездна, в которую можно провалиться. И в них пляшут отблески пламени.

Но взгляд Леи притянуло нечто совсем другое. Единственное украшение на шее королевы — ожерелье, из рубинов и каких-то чёрных камней, о которых Лея мимолётно подумала, что это, наверное, оникс. Но она тут же отбросила эту мысль, и решила, что нет, скорее это чёрный алмаз — самый редкий и дорогой камень, который и положен королеве по статусу.

Словно зловещий кровавый глаз огромный рубин украшал ожерелье посредине, а справа и слева от него чёрные алмазы, такие крупные, каких Лее никогда прежде видеть не приходилось. И хотя она разбиралась в камнях, но даже на рисунках в коллекции парифика Сирда не видела ничего подобного. Она смотрела на эти камни и не могла оторвать взгляд. Ей казалось, что рубин светится слишком ярко и даже слегка мерцает, как будто у него внутри бьётся медленно бьётся чьё-то сердце. Наверное, это было отражение света от граней камней, но оно завораживало, заставляя всё пристальнее всматриваться в их кровавую глубину. И чем дольше Лея вглядывалась, тем сильнее ей казалось, что смотрит она вовсе не камни. Ожерелье будто преобразилось, и вот уже два чёрных алмаза это не просто камни — это глаза, и они в ответ рассматривают Лею не мигая. Они становятся всё больше и больше, и свет вокруг Леи меркнет, поглощаемый сгустившейся темнотой.

И в этой темноте она уже совершенно отчётливо видит башню. Ту самую башню, которую обвивает огромный огненный змей, и эти чёрные алмазы — это его глаза, и смотрят они сейчас прямо на Лею. Из пасти змея появляется чёрный раздвоенный язык, и чуть подрагивая, тянется к ней, а в голове раздаётся тихий завораживающий голос, похожий на шипение:

Иди ко мне… Иди… ко мне…

И темнота вытекает из этих глаза, клубится туманом, стекает вниз, сливается шёлковой тафтой королевского платья и тянется к ней, стелется по полу, словно ласковый зверь и ластится к ногам.

Иди ко мне… Иди…

И всё внутри замерло от леденящего ужаса, но словно заколдованная этим взглядом, она не могла даже выдохнуть. Лишь ощущала, как темнота подбирается к её ногам, и сердце в груди начало колотиться отчаянно и гулко, и мысли снова заметались в поисках выхода, но не могли его найти.

Иди ко мне…

Тихий шелест этих слов подавлял, топил, отравляя сознание, и оно начало медленно погружаться в туман.

А потом…

А потом случилось странное.

В голове резко раздался другой голос. Отрывистый, жёсткий, он словно ударил её кнутом, так сильно, что даже пальцы свело судорогой.

Не смей! Лея! Не делай этого! Слышишь?! Не смей! Не смотри на него!

И это был голос Дитамара Сколгара.

Лея вздрогнула, испугавшись, моргнула и даже сама не поняла, что случилось дальше. Почувствовала, как откуда-то из глубины души взметнулась невидимая волна, наполняя и сдавливая всё внутри так, что казалось голова сейчас лопнет, и не было сил её удержать. Она взорвалась фонтаном из миллионов брызг, острых, как иглы или осколки зеркала, и они словно стрелы разлетелись в стороны. Вонзились в кровавый рубин и в чёрные алмазы, и прошли сквозь клубящееся туманом платье королевы, и даже сквозь стены, улетая далеко-далеко.

В голове наступила оглушающая тишина и мерцание кровавого камня тут же погасло. А вместе с ним исчезли башня и туман, и змей, и невыносимое притяжение его голоса. Платье королевы стало просто чёрным шёлком и в её глазах больше не танцевали огненные блики.

Всё это произошло в одно краткое мгновенье, равное всего лишь обмену взглядами и движению руки, скользнувшей, чтобы подхватить платье. И, прежде чем присесть в глубоком реверансе, Лея успела заметить, как королева вздрогнула. Едва заметно, но она всё же уловила эту дрожь.

И вслед за этим гром загрохотал, так сильно, что в окнах зазвенели стёкла. А когда Лея распрямилась, королевы рядом уже не было. Она обошла всю шеренгу и удалилась ничего не сказав. Зато леди Вальфред буквально испепеляла Лею взглядом и было понятно, что экзамен на знание этикета она точно не прошла.

Но Лее сейчас было не до осознания собственного провала. Ей казалось в крови у неё растворены тысячи стеклянных осколков, такое странное покалывание ощущалось во всём теле. В ушах шумело, и казалось, что она вдыхает не воздух, а игристое вино, потому что в носу щипало и кружилась голова, и ноги её едва держали. А за окнами, словно вторя её состоянию разверзлись небеса, и небывалый для поздней осени ливень обрушился на Рокну.

Леди Вальфред удалилась вслед за королевой и некоторое время её не было видно, а девушки так и остались стоять, боясь сдвинуться с места. Когда старшая фрейлина вернулась, то она явно была чем-то расстроена. Как оказалось, по обычаю дебютанток приглашают на ужин, на котором Её Величество беседует с девушками, задаёт вопросы и решает, кто достоин остаться, а кто нет. Но в этот раз, королева отменила ужин и велела отправить всех девушек обратно, а ужин перенести.