– Ребята, – говорит, – я этого места не нашел.

Они:

– Как же так? Ты же координаты четкие имел, быть того не может.

Он говорит:

– Координаты точные, а места этого нет.

И заплакал по-настоящему, просто как ребенок.

– Может, приборы переломались у тебя? – народ заинтересовался.

– Нет, – говорит, – и приборы в порядке.

– А что там? – эти спрашивают.

– А ничего, там голое место и кусочек реки.

Друзья спрашивают:

– Как это – кусочек?

Жульварс говорит:

– Вот так, как корова бритвой обрезала, кусочек реки есть, а кругом пусто.

– А кусочек реки-то это тот, который был?

Жульварс просто даже разозлился от таких вопросов.

– Кто его знает?! – орет. – От той или нет, разве по маленькому кусочку можно определить, от какой он реки?!

В общем, настроение у него было просто хоть выбрось. Но тут один друг Жульварса, видя всю безнадежность ситуации, видя, что тот просто в отчаянии, говорит ему:

– Слушай, а ты про это напиши.

– Про что писать! – разозлился Жульварс. – Про то, как я лохонулся?

– При чем тут это? – говорит мудрый друг. – Уж больно картинка занятная выходит. Я даже название тебе придумал, такое интересное философское название.

Жульварс сквозь слезы бубнит:

– Какое еще название?

А этот мудрый друг его говорит:

– Название для настоящего капуса – «Утерянный рай».

История Пупель

С грехом пополам Пупель закончила первый курс высшего художественного заведения. Остались хвосты. Ни о какой стипендии даже мечтать не приходилось. Сессия была сдана, но осадок остался. Перед последним сессионным просмотром Пупель с Погостом расписались. Ничего особенного. Пришли в ЗАГС и расписались. Погост не хотел атмосферы праздничности.

– Это все глупости, условности, никому не нужно, – говорил он.

Тетенька в ЗАГСе спросила, есть ли у них кольца? Колец, естественно, не было.

– Может, музыку включить? – не унималась загсовая тетенька.

– Ни в коем случае, – возражал Погост.

– А фотографии?

Погост замотал головой и фыркнул.

– Тогда поздравляю, вот и все, – сказала тетенька, поправив ленту на выдающейся груди.

Да, вот и все. Пупель и Погост стали законными супругами. И вроде бы ничего не должно было измениться. Поход в ЗАГС. Ну что в этом такого?

Но изменения Пупель почувствовала очень скоро.

Возвратившись после последнего просмотра домой, Пупель сообщила Погосту, что стипендию получать не будет, что ей с такими оценками не положена стипендия. Она даже представить себе не могла, что это вызовет такой благородный гнев у ее супруга, который все время ей твердил, что занятия ее в высшем художественном заведении не имеют никакого смысла.

– А что мы теперь будем жрать?! – орал он.

Пупель никогда не видела его в таком возбужденно-озлобленном состоянии.

И тут впервые простые мысли о жизни пришли в маленькую головку Пупель. И она даже задала вопрос, который любой нормальный человек должен был бы задать, собираясь под венец. Любовь, конечно, любовью, но кушать хочется всегда. Так вот, она, потупив взор, спросила его вроде того, – а ты что по этому поводу думал?

Этот, на первый взгляд, простой и не очень обидный вопрос окончательно вывел Погоста из себя.

Что тут началось! Погост голосил, что он вообще сирота, что его мать умерла полгода тому назад, что, конечно, у него были кое-какие деньги, но все они ушли на нужную литературу, без которой, между прочим, Пупель до сих пор бы оставалась полной дремучестью. Да, у него есть диплом врача, но он не собирается всю свою жизнь гробить на сраную медицину, на всякие там ординатуры и интернатуры. Единственное, чего бы он хотел, так это частная практика по гомеопатии, однако и тут существует много «но».

Пупель молчала. Она плохо разбиралась в делах житейских. Однако она ясно поняла, что жить им не на что. Вспомнился ей последний визит к маме. Пупель сморщилась, припоминая все, что она кричала маме про книжки, про самостоятельность и вообще.

– Пойди к родителям, попроси денег, – предложил Погост.

– Я не могу туда идти, – прошелестела Пупель.

– Как знаешь... – Погост был крайне недоволен. Он уселся в кресло, открыл Штейнера, всем своим видом показывая, что общаться на эту тему больше не намерен.

Пупель ушла на кухню. Села за стол, и слезы, как говорится, хлынули у нее из глаз. Она плакала громко, с завываниями, сначала от жалости к себе, потом надеясь привлечь внимание Погоста. Ей хотелось, чтобы он прибежал на кухню, вытер слезы с ее лица, успокоил, сказал, что все это глупости, что они вместе найдут выход из этой чепуховой ситуации. Как мало тогда знала она своего мужа! Погост, естественно, на кухню не пошел. Зачем? Подумаешь, кто-то плачет?

Но именно в этот момент, Пупель это очень хорошо запомнила, раздался телефонный звонок. Естественно, Погост трубку не взял, ему никто никогда не звонил, Пупель подошла к телефону, наспех вытерев слезы.

Звонила Магда. Оказывается, кто бы мог подумать, у Магды с Нового года остался ее телефон. Пупель очень обрадовалась звонку. Не сдержав эмоции, опять разрыдавшись, она попросила Магду о встрече.

– Но только по некоторым обстоятельствам я не могу пригласить тебя к себе, – жалобным голосом лепетала Пупель.

– Приезжай ко мне, – спокойно сказала Магда.

– А когда? – с надеждой спросила Пупель.

– Сейчас.

Вот так и началась их дружба. Потому что пословицы на самом деле не врут.

И может, в этих самых пословицах все несколько прямолинейно и простовато, но по сути – так оно есть, и друзья, как правило, познаются в беде, и если даже не в беде, то в неприятностях, это уж точно.

Пупель ждало много открытий. Она приехала к Магде в Новые Черемушки. И оказалось, что Магда жила с мужем Кириллом Владимировичем, о существовании которого Пупель была ни сном ни духом. Крошечная двухкомнатная квартирка была до отказу забита книжными полками. Стеллажи были даже на кухне. У Магды было очень чисто, что тоже не было характерно для квартир с таким обилием книг. Кирилл Владимирович, Кирюша, как его называла Магда, находился в маленькой комнатке, за огромным столом, заваленным книгами. Он улыбнулся Пупель, такой доброй милой улыбкой, пробормотал:

– Очень приятно, одну минуточку, – и углубился в какую-то толстую книгу.

Пупель и Магда уселись на крошечной уютной-преуютной кухне. Магда поставила кофейник на плиту. От всей атмосферы, от теплоты и покоя Пупель моментально размякла. Ей почему-то сразу захотелось кинуться к Магде на шею и запричитать: «Магда, миленькая, помоги мне, я запуталась, мне так плохо, я не знаю, что делать. Ты меня поймешь, ты все понимаешь, я это чувствую».