же. Понимаю, но все равно в первый момент теряюсь. Это тот вопрос, который я не желаю себе задавать. Мир, в котором я оказался, учит меня никому не доверять, всегда быть готовым к предательству и не подпускать людей слишком близко к себе. Я с этим смирился и принимаю как должное, но в каждом правиле есть исключения. Я готов умереть за эту женщину, а значит и верить ей должен безгранично! Это не догма, это внутреннее чувство, тот стержень, на котором все держится. Убери его, и я знаю, что-то навсегда сломается в моей душе!

Поэтому я говорю может даже с излишним металлом в голосе.

— Не шути так! Я верю тебе как себе, и можешь быть уверена, чтобы не случилось, ничто не пошатнет эту веру!

Зеленые глаза вновь наполнились чернотой, и Иргиль вдруг улыбнулась. Ее пальцы коснулись моей щеки.

— Не переживай, я останусь, раз это так тебе надо. — Ее голос вновь наполнился иронией. — Царица ведь тоже человек, и ей тоже нужна помощь!

Улыбаюсь в ответ и восторженно целую Иргиль в губы. Сейчас я ей очень благодарен, ее спокойствие и понимание заряжают меня уверенностью, что все будет хорошо.

— Ты пойми, — начинаю быстро объяснять ей, — это не навсегда! Нужно продержаться здесь всего три года, пока пройдет смена власти. Если все получится, и мне удастся посадить на трон того, кого я хочу, то очень многое изменится в нашем мире. Союз городов наберет такую силу, что не Орда уже будет править нами, а мы ей. И тогда я заберу тебя отсюда!

На мои слова Иргиль вновь посерьезнела, и ее палец прикоснулся к моим губам.

— Не обещай девушке того, в чем сам не уверен! Ничто не вечно в нашем мире! Я останусь здесь и сделаю то, что ты хочешь, а там уж как будет. Не стоит нам загадывать на будущее, великие боги любят посмеяться над желаниями смертных.

* * *

В моем шатре, кроме исполнительного руководства Восточно-Русской торговой компании, сидят еще оба полковника и Куранбаса. Уже конец сентября, и всех волнует один и тот же вопрос — когда мы тронемся в обратный путь?

Все понимают, если не начать движение сейчас, то мы можем не успеть вернуться домой до ледостава. Замерзнуть посреди реки и пережидать зиму неизвестно где и не пойми в каких условиях — дело опасное и непредсказуемое. Значит, придется торчать здесь, в Орде аж до следующей весны.

Сидя по-татарски, поджав под себя ноги, Якун недовольно брюзжит.

— Кто мне, наконец, скажет, доколе нам еще тут торчать⁈ Так ведь дождемся, что Волга льдом встанет!

Его раздражение понятно, товар уже давно весь распродан, можно закупаться да ехать обратно, но нет. Без разрешения хана, как говорится, тут и птички не поют, и кузнечики не прыгают. Ханская канцелярия упорно молчит на мои запросы и не дает добро на отплытие.

Все остальные понимают это правильно. Тут злись не злись, а ничего не поделаешь, лбом стену не прошибешь! Поэтому сидят молча и ждут, когда я скажу, зачем всех собрал. Якун же так устроен, что ему всегда неймется! Ему в каждой неудаче обязательно надо найти виноватого, причем себя таковым он никогда не считает.

Делаю вид, что не слышу его брюзжания, и обращаюсь к боярину Малому и Нездиничу.

— Я тут пораспрашивал народ, и получается, что сейчас, когда степняки возвращаются из летних кочевий в столицу, цена на выделанную кожу и шерсть самая низкая. Это продлится недолго. Еще максимум неделя, и цена вновь подрастет. — Внимательно слежу за реакцией обоих и добавляю. — Думаю, пришла пора покупать!

— Погодь! — С недоумением поднял брови Горята. — Закупимся, а хранить где⁈ Не дай бог застрянем тут на зиму, так пропадет же добро!

— Действительно, Фрязин! — Поддержал его Малой. — Не торопишься⁈ Может погодить еще! Черт с ней, с этой прибылью, все равно всех денег не заработаешь!

Я отрицательно качаю головой.

— Не пропадет, не бойтесь! Начинайте закупать уже сейчас и берите малыми партиями, желательно через подставных, чтобы местные не пронюхали. А то, как только слух пройдет, что русские берут много, цена сразу подскочит до небес.

— Все равно узнают! — Махнул рукой Горята. — Тут шила в мешке не утаишь!

Мне его настроение не нравится, поэтому отрезаю довольно жестко.

— Ты бы, дружище, вместо того чтобы рукой махать, лучше бы подумал, что в такой ситуации можно сделать.

— А что тут сделаешь⁈ — Пожал плечами младший Нездинич. — Кто бы и сколько не покупал, везти-то куда будут⁈ К нам! Тут и дурак догадается, а уж местные сквалыги и подавно!

Он, конечно, прав, тут я не додумал, но так запросто уступать мне не хочется. Напрягаю извилины, и в голове хаотично замелькали самые разные мысли.

«Ты же из двадцать первого века, ну-ка соберись и утри нос новгородцу! — Мысленно перебираю варианты. — Антиреклама! Нет, слишком хлопотно, да и неэффективно. Развозить по разным местам! Тоже нет, если жестко не охранять, то разворуют на раз, тогда можно вообще все потерять».

Горята выжидательно смотрит на меня, и на его губах держится ироничная усмешка, мол кого ты торговать учишь!

Эта нескрываемая насмешка будит во мне спортивный азарт, и я уже завожусь не на шутку.

«Ну давай же придумай что-нибудь! — Подстегиваю свои умственные способности. — Как сделать так, чтобы цена от увеличения спроса не выросла⁈»

Тут мне на ум приходит голос диктора из телевизионных деловых новостей — в связи с ожиданиями брокеров увеличения добычи, цена на нефть продолжает снижаться.

«Вот оно! — Чуть ли не потираю руки от радости, что справился с трудной задачей. — Ожидание новых поступлений повлечет желание побыстрей избавиться от старого товара».

На моих губах появляется довольная улыбка, и я нахожу взглядом половца.

— Вот что, Куранбаса, ты завтра поутру садись на коня и погоняй-ка его хорошенько по степи, чтобы вы оба запылились как следует, а потом въезжай в город с восточной стороны и прямиком к главному караван-сараю. Там оплати наперед аванс за места для очень большого каравана, который должен подойти не сегодня-завтра.

Куранбаса согласно кивает, а все остальные навострили уши, но пока еще не понимают в чем суть. Я же не тороплюсь и продолжаю обстоятельно объяснять половцу детали.

— Как рассчитаешься с караван-ханджи, садись где-нибудь в доступном месте и жди. Закажи