Сижу так, рассуждаю сам с собой, но контроль над ситуацией не теряю. Вижу со стороны леса появились три всадника. Лошади, видно издали, сытые и ухоженные, люди одеты добротно.

Подъехали поближе, и узнавая, не могу сдержать ироничного восклицания.

«Ба, знакомые все лица! За каким же чертом, Михаил Константинович, тебя сюда принесло⁈»

Только всадники выехали из-за деревьев, как перед ними вырос Ванька Соболь. Теперь, когда все стрелки работают на стройке, в дозор приходится ходить и полковнику.

Держа приезжих на расстоянии, Ванька о чем-то с ними говорит, а я, вдруг прикинув ракурс, понимаю, что гости заехали с такой стороны, что их не видно ни со стен города, ни со слободских домов.

«Случайно ли это⁈ — Улыбнувшись, спрашиваю у самого себя и сам же отвечаю. — Вряд ли! Стал бы князь по лесным буреломам маяться, когда можно по дороге подъехать».

По знаку Соболя из зарослей вышли еще два стрелка. Они остались со спутниками князя, а самого Михаила Константиновича Ванька повел ко мне.

Едва они подошли, я со всем уважением приветствую князя и предлагаю ему пройти в мой шатер. Тот, поклонившись мне в ответ, говорит, что он ненадолго и поговорить лучше здесь.

«В том месте, где тебя не видно с города!» — Еще раз убеждаюсь в своем подозрении.

Князь, явно, не хочет светить свой приезд перед горожанами. Почему⁈ Мне даже стало занятно, и показав Рюриковичу на соседний пенек, говорю.

— Ну что ж, Михаил Константинович, присаживайся! С хорошим человеком отчего же и не потолковать!

Глава 13

Начало ноября 1253 года

Нижегородский князь мнет пальцы, не зная с чего бы начать, и примерно представляя, что заставило его искать встречи со мной, я решаю ему помочь.

— Что, достала тебя господа боярская⁈

— Не то слово! — В сердцах не сдерживается князь и вдруг понимает, что прокололся и враз раскрыл весь свой умысел. Гримаса досады кривит его благообразное лицо, но я успокаиваю своего гостя.

— Не серчай так, Михаил Константинович, я на твоей стороне!

— Почто же⁈ — Князь бросает на меня подозрительно-недоверчивый взгляд. — Ты ж ничего про жизнь нашу не знаешь? Какое тебе до меня дело⁈

Тут я отвечаю ему жестко и прямо.

— Ты прав, мне до тебя никакого дела нет, но земляки твои сильно меня обидели. Поквитаться хочу!

Прошла уже неделя со дня моего посещения боярской думы, и на деле все в моей душе уже давно улеглось. Я не настолько мелочен и проблемы стараюсь не персонифицировать. Считаю, если есть задача, то ее надо решать, а личная обида — это дело десятое. От эмоций в политике надо избавляться! У меня на этот город свои планы, и без союзников из местных их в жизнь никак не провести. Кто бы не приехал ко мне сегодня, я любого бы постарался пристегнуть к своей упряжке, но знать об этом Нижегородскому князю совершенно необязательно. Поэтому объясняю свою заинтересованность тем единственным аргументом, которому он безоговорочно поверит — месть!

Прищуренные глаза князя оценивающе прошлись по моему лицу.

— Непонятен ты для меня, Фрязин, а непонятное доверия не вызывает. Скажи вот, чего ты здесь ищешь, чего хочешь⁈ — Его взгляд прошелся по стройке и вытащенным на берег кораблям. — Я не про это говорю. Не про зимовку! Ты же ведь не для этого здесь объявился⁈

«Ба…! — Не удержавшись, мысленно отпускаю ироничную похвалу своему гостю. — Да князек то у нас не так прост, как кажется! Зрит в корень!»

Да, мне до зарезу нужен этот город, ведь без контроля над ним вся моя волжская торговля летит псу под хвост! Нижний надо затащить в Союз городов любыми средствами, хочет он того или нет! Первый блин, тот что всегда комом, показал — сделать это будет непросто. Местное боярство, взяв власть в свои руки, больше всего боится ее потерять. Боится настолько, что слегка обезумело, и вразумить их будет та еще задача. По моим ощущениям, дело пойдет куда живее, если к разумным доводам довеском приложить и аргументы посерьезней. Как там говорится, добрым словом и пистолетом всегда добьешься большего, чем просто добрым словом!

Пауза затянулась, и надо что-то отвечать. Цепкий взгляд гостя все еще держит меня под прицелом, и мне вдруг приходит в голову:

«А может сказать ему правду⁈ Иногда, искренность лучшее оружие… Может быть, сейчас именно тот случай⁈»

Решив, говорю твердо, но с затаенной усмешкой.

— Хочешь знать, зачем я здесь! Так я тебе скажу, тут никакого секрета нет. Я хочу, чтобы Нижний Новгород встал под знамена Союза городов русских!

В ответ князь едва заметно кивнул, будто именно такого ответа он и ждал. В его глазах даже чуть подтаял лед недоверия.

— Про твой Союз слухи всякие ходят.

— И что ж говорят⁈ — Не могу удержаться от вопроса и получаю такой отрезвляющий ответ, что лучше бы не спрашивал.

— Да разное! — Пожал плечами князь. — Мол ты города русские под свою руку подбираешь, а потом царю монгольскому на откуп отдаешь, и вы вместе, как пауки, высасываете из них все соки до донышка!

«Что за бред! — Подобное я слышу впервые, и это такое оголтелое вранье, что мне даже становится страшновато. — Как там у доктора Гебельса — чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят!»

Стараюсь не показать своего возмущение и с усмешкой качаю головой.

— А на поле под Коломной я с ордынцами, видимо, в прятки прятался, то-то тыщь десять из них никто найти не может по сей день!

— Это да! — Вроде бы соглашается со мной нижегородец, но тут же отыгрывает назад. — Тока вон из Орды не тело твое хладное везут, а ты сам целый и невредимый едешь! Кабы ты царских воев во множестве порубил, отпустил бы Батый тебя⁈

Вижу, эта тема для меня невыгодная. Тут либо посвящать человека во все тонкости, что в принципе невозможно, либо вот так переливать из пустого в порожнее, что только добавляет вопросов.

«С этим слухами надо будет поработать! — Мысленно ставлю себе задачу. — У каждого народного слуха, как известно, есть автор, и этого автора надо вычислить. Не в прения пускаться на радость моим врагам, а язык лживый вырвать, чтоб другим неповадно было!»

Нахмурив брови, демонстрирую, что далее