хотелось его съесть, всего целиком, что было даже страшно. Прижалась языком к бьющейся артерии у него на шее. Забралась руками под футболку. Это просто нечто. Мужчина мечты. Ей хотелось облизать его. Для чего, к счастью, препятствий не было. Потянула футболку вверх.

— Сонь, — шепнул Демид, проведя по ее рукам, мягко опуская их. — Пора остановиться.

— М? — пробормотала ему в шею. — Если хочешь, тоже можешь раздеть меня.

Новая вспышка вожделения ослепила Демида. Закрыл глаза, глубоко вздохнул:

— Сонь, я пытаюсь быть ответственным…

— Раздень меня, — шепнула ему в ухо и укусила за мочку.

Подавив стон удовольствия, Демид понял, что у него остались считанные секунды до роковой ошибки. Он никогда не относил себя к категории мужчин, способных воспользоваться горем и временной слабостью женщины. И не собирался к ней присоединяться. Собрав всю имеющуюся силу воли, Демид приподнял Софью, посадил на плед рядом и сразу встал.

— Что случилось? — громко вздохнула она.

Демид отвернулся, чтобы вернуть ясность мыслей. Кто-то из них должен был это сделать. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы прийти в себя. Только тогда он снова посмотрел на Софью:

— Соня, послушай меня внимательно. Ты находишься в состоянии стресса. На твоих глазах в последние дни погибли люди, ты пережила авиакатастрофу, тебе пришлось добывать еду.

Софья могла только смотреть на него и моргать, как болванчик.

— Ты испытала колоссальное разочарование и потеряла надежду вернуться домой, — продолжал Демид, натягивая футболку обратно на свой рельефный торс. — В заключение ты потеряла тех, с кем успела подружиться. Желание секса — естественная реакция на стресс и потерю.

Софья сделала несколько глубоких вдохов. Только бы не убить его. Только не убить — с кем же потом коротать паршивые вечера в этом паршивом месте.

— То есть, Чернов, ты полагаешь, что я, так сказать, запрыгнула на тебя, — она взмахнула рукой на него и себя, — от скуки и стресса?

— Только от стресса, — Демид заставил себя снова отвернуться. Оттолкнуть Софью было едва ли не самым сложным поступком в жизни. Долбаный джентльмен! У него до сих пор все тело сводили спазмы желания.

— А что если от стресса я тебя зашибу, ты не думал?

Он улыбнулся краем рта:

— Нет, если честно.

— А вот подумай! — Софья шлепнула на плед остатки лепешки, встала и отряхнулась.

— Куда ты?

Она язвительно улыбнулась:

— Пойду, поищу кого-нибудь более сговорчивого, — и зашагала вверх по освещенному лунным светом песку. — Как ты там говоришь, надо снять стресс.

— Сонь! — крикнул ей в спину.

Она продолжала идти вверх, не останавливаясь.

— Пока ищешь, воспользуйся ключами!

Софья непонимающе обернулась к нему. Демид бросил ей брелок от джипа. На автомате поймала в полете.

— Я подогнал машину ближе. Там очень сговорчивое кресло, — подмигнул Демид.

— Пошел ты, Чернов!

Демид улыбнулся, глядя, как она опять отвернулась и, яростно сжав ключ, зашагала наверх к внедорожнику. Да, частично восстановилась. Хорошо.

***

Море беспокойно металось во все стороны. Забрасывало далеко вглубь пляжа смешанные с песком и водорослями мутные волны, с шипением и пеной затягивало их обратно. Порывистый ветер разрывал в клочья серые облака, трепал пальмовые листья.

От ночного пикника не осталось и следа, мрачно подумал Демид. Жаль, хороший получился вечер, тихий. Сидеть рядом с Софьей на краю мира оказалось уютно и тепло. Ну, пока она не взглянула на него своими синими глазами и не прижалась мягкими губами. Тогда стало горячо. И он пропал, почти пропал. Потому что дальше все силы ушли на то, чтобы укротить дикого зверя внутри себя и не любить ее, растерянную и расстроенную, прямо на девственно-белом песке. Это потом Софья бы возненавидела его, и справедливо, надо сказать. А тогда она отвечала, страстно и самоотверженно. Но ему было нужно от Софьи отнюдь не разовое наслаждение.

Поняв, что в сотый раз пошел по тому же порочному логическому кругу, который выпивал его силы и в то же время дико возбуждал, Демид тихо выругался, приоткрыл окно машины. Захотелось курить. Сырой воздух с запахом йода залетел в салон, принялся заигрывать с волнистыми прядями спящей на пассажирском кресле девушки. Она этого не заметила, погруженная в глубокий сон. Демид подтянул выше укрывающий ее плед. Стопроцентная сова. Если принять во внимание, сколько времени показывали его часы вчера утром, когда он встретил проснувшуюся Софью на пляже, встанет она не скоро. Демид тихо приоткрыл дверь и вышел на улицу. Наступал его любимый ранний час спящего мира.

Первым, что увидела Софья, открыв глаза, был шторм. Не сильный, но довольно ощутимый. Толща воды неистово металась, птицы попрятались в укрытия. В салоне было тепло и уютно. Подтянув плед повыше к подбородку, Софья пошевелилась. Удивительно, обычно сон в машине имел последствия в виде ноющей спины и шеи, а сейчас все было хорошо. В джипе Демида даже подушки надувные присутствовали. Предусмотрительный товарищ. Где он, кстати?

Чернов нашелся на пляже. Подняв спинку пассажирского кресла, Софья увидела в окно высокую фигуру в черном, шагающую задумчиво вдоль прибоя. Ветер трепал полы его кожаной куртки и закручивал воронки из песка вокруг ног. Демид шел рядом с наступающими волнами, не давая им задеть себя. И он курил. Софья даже выпрямилась и моргнула. Чернов курил, ничего себе. При чем не какую-то гламурную электронную химию, а натуральную сигару. Как в черно-белых гангстерских фильмах. Никогда еще она не видела его курящим. Софья вообще не любила сигареты, потому что они портят здоровье, а это попросту непрактично. Да и от курящих людей все время несло дымом — гадость. А вот от Демида сигаретами даже не пахло. Как раз это удивляло. А ещё то, что курящий Чернов, задумчиво рассматривающий разверзшуюся перед ним стихию, вдруг приобрел романтический ореол. И вместо того, чтобы почувствовать отвращение, Софье захотелось обнять его.

Докурив, Демид зашагал вверх к машине. Глянув в зеркало, Софья быстро пригладила волосы, опустила стекло.

— Проснулась? — спросил Чернов, опершись локтем в открывшийся проем. Воротник-стойка его кожаной куртки задевал гладко выбритый подбородок.

Софья кивнула, облизнула губы:

— Да. Спасибо. У тебя очень комфортно.