— Мне тоже выйти? — Демид встал со стула.

Щеки девушки порозовели:

— Нет, конечно, — затем снова глянула на Софью. — Переодевайтесь, у вас только 10 минут.

И она ушла, оставив за собой тянущийся шлейф из неотвеченных вопросов.

— Ну и дурдом, — Демид шагнул к столу и подтащил сверток ближе. — 10 минут, Сонь, давай не будем терять время.

— Ваше сиятельство желает меня одеть? — она тоже встала со стула, наблюдая, как Чернов проворно развязал скрепляющий жгут и развернул бумагу.

В свертке оказалось платье, синее, простое, без изысков — прямой лиф треугольным вырезом и свободная юбка до колен. А также нижнее белье.

Демид поднял взгляд на Софью, к ее глазам, полным обиды и гнева:

— Оденься сама, — но когда она протянула руку к платью, удержал ее запястье: — Сонь, не смотри так. Это не я навесил тебе клеймо собственности.

— Я знаю. Отвернись.

Чернов развернулся и отошел к закрытому решеткой окну. Положив руки в карманы, глянул далеко в море. Где-то там в небе находился проход домой. События развивались совсем не так, как хотелось бы, усложнялись и запутывались. И если поначалу следовало всего лишь найти горючее и поднять самолет в воздух, то теперь для возвращения домой требовалось проявить креативность и выдержку. Местные, которых они встретили возле самолета в день крушения, были неким аналогом службы безопасности, разведкой. Они давали защиту от дикарей-сепаратистов, предлагали переехать в общий сектор и примкнуть к группе исследователей, как это делали предыдущие межвременные путешественники, — чтобы ускорить развитие цивилизации Пангеи за счёт знаний пришельцев. Взамен требовалось отдать самолет и раскрыть технологии его работы. Ах да, и небольшая деталь — предложение касалось только мужчин. Женщин требовалось “отвезти в надежный сектор под защиту” — по этому вопросу местные идти на компромисс категорически не хотели. Отказ Демида аборигены приняли с пониманием. Словно знали, что позже он все равно согласится, поэтому оставили код доступа на всякий случай.

Демид устало потер лицо ладонями. Хорошо хоть успел обеспечить безопасное передвижение для Софьи. Пангея затягивала их. Интересно, с остальными было то же самое?

— Я готова, — сказала Софья.

Демид обернулся. Мадам Светополова стояла перед ним в тех же джинсах и белой футболке. Только волосы расплела и взбила руками. Светлые кудряшки обрамляли ее воинственное лицо, а платье валялось у ног, разорванное в клочья.

Демид не сдержался и широко улыбнулся. Что за женщина!

— И так будет с каждым! — сказала она. — Кто попытается говорить мне, что делать.

— Окей, — Чернов поднял ладони вверх, демонстрируя, что и не думал посягнуть на ее свободу.

Дверь резко открылась. В камеру, широко шагая, зашёл мужчина в форме. Его спина была идеально прямой и широкой, виски посеребрены сединой, а осанка и выправка указывали на военное прошлое. Глянув на Софью, он неодобрительно нахмурился, но обратился все же к Демиду:

— Генерал Ролланж, — сказал, протянув руку.

— Демид Чернов, — пожал в ответ.

— Я знаю. Присядем?

Генерал почтительно выдвинул перед Софьей стул. Ничего не понимая, она села.

— Я рад, что вы решили присоединиться, — сказал Ролланж, занимая второй стул. При ближайшем рассмотрении Генерал оказался гораздо старше. — Мы нуждаемся в новых знаниях. Что заставило вас передумать?

— Лишение авиалайнера, — Демид решил не садиться. Шагнув вперед, он оперся бедром на стол. — Мы готовы поделиться знаниями взамен на горючее и летательный аппарат.

— Но вы же понимаете, что у нас нет ни того, ни другого, — честно ответил генерал. — Последний разбился вместе с летчиком 40 лет назад.

— Летчик разбился? — ахнула Софья.

Ролланж кивнул, хотя и не взглянул на нее:

— Обломки самолёта создали множество вопросов, на которые мы до сих пор не нашли ответов.

— Какие у вас вопросы? — серьезно спросил Демид.

— Что за двигатель использовал лайнер, как он работает?

— Двигатель внутреннего сгорания. В качестве топлива используется жидкое горючее. У вас есть двигатели внешнего сгорания — паровые?

— Только на железной дороге, — генерал встал и прошелся по камере. — Ее строительство началось недавно. Но уже видно, что используемый там двигатель очень неудобен. Годится только для громоздких паровозов. В небо не взлететь. Я хотел бы посмотреть на образец, о котором вы говорите, — генерал бросил на Демида прямой строгий взгляд. — На каком транспорте вы прибыли в общей сектор?

Демид чуть сощурился и промолчал — рассказывать про машину он не собирался ни при каких обстоятельствах.

Несколько секунд Ролланж разглядывал его. Пронзительные голубые глаза заставляли чувствовать дискомфорт. Генерал был опасен.

— Почему ваша женщина не надела более достойную одежду, мистер Чернов? — снова обратился он к Демиду.

Чернов серьезно глянул на Софью:

— Боюсь, вам придется задать вопрос напрямую моей женщине, как вы выражаетесь. Она умеет говорить.

Генерал взглянул на Софью внимательно впервые за это время, словно мысль о говорящей женщине была для него непривычной:

— Что заставило вас пренебречь общественной моралью, моя дорогая?

Общественной моралью? Серьезно?

— Не говорите со мной, будто я несмышленая малышка, — спокойно ответила Софья. — Что надеть — мое личное дело.

Софье не верилось, что приходится говорить это вслух. Последний раз случился в кабинете директора интерната, когда ей было 16, и она решила сходить на готскую вечеринку.

— Какие интересные мысли, — медленно проговорил генерал. — Вы задумывались, что будет с обществом, если все вокруг будут размышлять так же? Пожалуй, нас с вами ждет любопытная дискуссия в ближайшие дни. Я позову антропологов на нее.

— Пожалуй, ваше общество ждет ровно то же самое, что и наше, — парировала Софья. — Но я готова доставить удовольствие вашим антропологам и повторить свою точку зрения. Однако, возможно, вам будет более интересен мой взгляд на варианты конструкции авиалайнеров? Мне, например, совершенно понятно, почему вы не смогли создать управляемое воздушное судно — паровые двигатели не производят достаточной мощности, чтобы поднять пилотируемый объект в воздух. Все же как инженер я 5 лет изучала этот вопрос в вузе.

Новость, очевидно, ошеломила генерала, потому что он несколько минут просто смотрел на нее, как на внезапно заговорившего