Он укрыл её пледом, выключил телевизор и ушёл в соседнюю комнату.

Закончился третий день «попаданства».

Снилась опять какая-то муть, забывшаяся под утро.

За завтраком он спросил:

— Ты про этого Гену, который приятель Вадика, почему заговорила вчера? Про него в компьютере что-то было?

— Нет, просто из разговора со Светой стало понятно, что Вадик нам не всё рассказал про своё отбытие в прошлое. А Гена — последний, с кем он общался здесь.

— Эх, ну вот, а я губу раскатал. Думал, в компе у Вадика коварные планы расписаны поминутно. С паролями, явками и всем прочим.

— Так только в кино бывает, которое ты так любишь.

— Спокойно, Анька, мы ещё уедем в закат на кабриолете. Или на «девятке» хотя бы, оттенка «серый металлик», чтобы аутентично.

— А я вот опасаюсь, что Гена — на работе сейчас. Придётся либо искать, либо сидеть под дверью весь день.

— Судя по описаниям Светы, на трудоголика он не тянет. Ну что, погнали к нему?

С деньгами было, как ни крути, удобнее, чем недавно без них. Первая же тачка на улице затормозила с готовностью, стоило только махнуть рукой у обочины, и доставила «попаданцев» к нужному дому за железной дорогой.

Искомый Гена курил на лавочке у подъезда.

Почему-то Алексей сразу предположил, что этот дрищ в спортивных штанах, футболке и шлёпанцах — тот, кто нужен. Не понадобились даже подсказки через планшет.

— С добрым утром. Геннадий?

— Да ты экстрасенс, братан. Кашпировский, ёлы. Глянешь по-быстрому, как там моё астральное тело? Не покорёжилось с бодунища?

— Мы знакомые Вадика…

— С Москвы, что ли?

— Почему ты именно так решил?

— Да хэ-зэ. Какие-то вы неместные.

— Мы действительно не отсюда. Заходили к Светлане, но она нам сказала, что Вадим, как назло, в отъезде. Вроде в Москве как раз. Теперь вот решили и у тебя спросить — может, ты подробности знаешь?

— Может, и знаю. Но с какой радости я буду тебе докладывать? Нет, братан, если побазарить, то подойди нормально, не с пустыми руками. А то уже новый день на дворе, а у меня — ни в одном глазу. Непорядок.

— Намёк понятен. Предпочтения по напиткам имеются?

— А ты мне устрой сюрприз, прояви инициативу. Надька моя — та больше по красненькому, а я не консерватор ни разу. Готов к открытиям.

— Где у вас магазин ближайший?

— Вон, за углом. Не перенапряжёшься.

— Закусь тоже нужна?

— Ну, ты ж вроде не босяк. И подруга культурная, сразу видно. А вопросы — хоть стой, хоть падай. Куда ж без закуси?

— Ладно, жди. Скоро будем.

Гена метнул окурок куда-то в сторону урны, поднялся, шагнул к одному из окон первого этажа и коротко стукнул:

— Надька, подъём!

Он зашёл в подъезд, а Анна спросила у Алексея:

— Ты правда с ним пить собрался? Прямо с утра?

— Исключительно ради дела, — сурово ответил он. — Себя не жалею, Анечка. Собираю волю в кулак.

— Твой так называемый юмор тоже иногда утомляет.

В магазине он, как ни странно, нашёл-таки приличную выпивку. Производил её винзавод из Будённовского района, основанный век назад и старавшийся держать марку. Алексей взял красное и коньяк, добавил мясной закуски.

— Ну, ничё так, — одобрил Гена, впуская гостей в квартиру. — Не пожмотничал, уважаю. Надька, подтягивайся!

Из комнаты в ответ раздалось что-то невнятно-сонное. Хозяин и «попаданцы» прошли на кухню. Там покряхтывал холодильник, старый и небольшой, а под раковиной стояла пустая тара из-под пива и водки. В шкафчике нашлись рюмки и стаканчики из дешёвого хрусталя.

Анна, которой Гена плеснул вина, нерешительно посмотрела на Алексея. Тот чуть заметно пожал плечами — пить, мол, не обязательно, но попробовать можешь и не отравишься.

— Ну, за знакомство, — сказал Геннадий, разлив коньяк.

Свою рюмку он хлопнул сразу, единым махом. Алексей только пригубил и, дождавшись, пока хозяин закусит, поинтересовался:

— Так что там с Вадиком? Что ты слышал?

— Короче, тема такая. На той неделе, в субботу, Надька на сутки ушла дежурить. Я такой — йес, футбол посмотрю спокойно. Вадику позвонил. Он подтягивается — с сумкой спортивной и злой, как бобик. Спрашиваю — чё за байда? Светулька выгнала, что ли? А он мне — нет, нифига подобного. В Москву собирался — ночь у меня хотел перекантоваться, а утром сразу на поезд. Но в кассе ему — облом по всей морде, билетов нет, раскупили. Остались только на понедельник…

— Ага, — сказал Алексей, — понятно. А в Москву-то ему зачем?

— Армейский дружок позвал. Покуролесить, типа, и насчёт бизнеса прикинуть хрен к носу. Вадик вообще в последнее время весь озабоченный. Хочет чё-нибудь забабахать, но с лавэ у него напряг. Даже надумал перетереть с одним мутным чуваком, чтобы бабла занять, но очканул в итоге…

— Что за чувак?

— Наш местный, минводский. Сам я про него не в курсах, слышал только от Вадика. Какой-то старпёр прошаренный. Гриша, кажется. Или Кеша, не помню. Фарцевал ещё при Союзе, толкал валюту. Но Вадик к нему так и не сунулся…

Алексей сделал зарубку в памяти — валютчик-фарцовщик, значит, ещё в советское время. Вслух же спросил:

— А если конкретно — что Вадик собирался, как ты выражаешься, забабахать?

— Да он, по ходу, сам не определился. То вроде чисто программы хотел писать, то про какое-то железо втирал. Я в этом не рублю от слова «вообще». И вот он, короче, шарился, искал варианты. А тут ему кент с Москвы позвонил. Ну, он туда и сдёрнул.

— И как зовут этого кента?

— Толян вроде. Вадик говорил, живёт где-то возле Останкино. На той улице, где ихняя вышка. А так — фиг знает, я не докапывался.

На кухню явилась Надя. Бабёнка была фигуристая — даже избыточно, на взгляд Алексея. Субтильного Геннадия к ней тянуло, видимо, по контрасту. Волосы она собрала в блондинистый хвост.

— Опять тут бухло, — констатировала она осуждающе, но стакан с вином приняла.

— А всё-таки, Гена, — возобновил Алексей расспросы, — что ты подразумеваешь под выражением «искал варианты»? Ладно, к тому старпёру он так и не пошёл. А ещё что? Мне прямо интересно.

— Хотел по типу мастерской чё-нить. Гараж снять под это дело — ну, или как-то так. Ещё, помню, ржал — в Америке, мол, самые крутые компьютерщики тоже в гараже начинали. Не знаю, чё он конкретно там собрался паять…

— Угу, — заметила Надя. — Паять, а между делом побухивать. Или наоборот. Умеете вы устроиться.

— Нет в тебе творческого полёта, Надюха, — упрекнул Гена. — Подозреваешь всякую бяку. А Вадик — пацан с мозгами. Вот подожди ещё — зафигачит какую-нибудь фиговину, которую