– Уже близко, – сказала Миранда, когда в самом конце коридора бабочка стала лететь медленнее.

Потом красная крылатка зависла у невзрачной двери без таблички и номера, а ведьма подтвердила нашу общую догадку:

– Он здесь.

Весь запал и решительность как-то мигом спрятались подальше. И пришло осознание, что мы на полном серьёзе собрались завалиться в личное убежище правителя королевства. А он – не Крот, и вряд ли примет нашу дерзость философски. Скорее, вызовет стражу и отправит незваных гостей посидеть недельку в подземельях, чтобы поумерили дерзость.

Да, логика и природная осторожность требовали отступить, уйти, поискать иной способ помочь Тейре. Но страх за ведьму всё равно оказался сильнее. Когда-то моя мама утратила дар, и я не хотел такой участи для леди Соун. Понимал, что это станет для неё слишком сильным ударом. Потому, медленно выдохнув, собрал пальцы в кулак… и решительно постучал в заветную дверь.

Миранда вздрогнула, Ли привычно усмехнулся, но я не сомневался, что ему тоже страшно. А уж когда щёлкнул замок, и створка начала открываться, мы втроём синхронно отступили назад и затаили дыхание.

В небольшую щель выглянул худой русоволосый мужчина лет тридцати. Окинул визитёров изучающим взглядом, заострил внимание на каждом из нас, особенно долго изучал ведьму. А потом так же молча закрыл за собой дверь.

Мы переглянулись. И что это сейчас было? Кто он вообще такой?

Но вдруг створка снова распахнулась, едва не ударив шагнувшего вперёд Лиара по носу. И всё тот же мужчина жестом пригласил нас войти.

Тейра

Утро выдалось снежным и пасмурным, и в моей душе сейчас творилось нечто похожее. Но бояться я себе не разрешала. Да, суд и приговор к запечатыванию дара – это настоящий кошмар для любой ведьмы. Вот только я не желала сдаваться просто так. Собиралась бороться за себя до последнего. Тем более в этом мире с поддержкой у меня дела обстояли даже лучше, чем в родном.

Думаю, случись нечто подобное там, большинство тех, кто называл себя моими друзьями, попросту бы порадовались моему незавидному положению. А здесь всё было иначе. И это оказалось неожиданно и очень приятно.

– Милая, мы справимся, – проговорила Синтия, проводя расчёской по моим распущенным волосам. – Ты у меня очень сильная и мудрая не по годам.

Она была безумно похожа на мою мать. Но в отличие от леди Соун, эта женщина оказалась в сотню раз добрее, внимательнее, заботливее. Уверена, мама бы сейчас просто заявила, что я – позор рода, и демонстративно отреклась от такой дочери. А Синтия, наоборот, всеми силами старалась поддержать. Как, впрочем, и её супруг, Эдгар.

Да, они видели во мне свою дочь, и я старалась соответствовать. Даже не представляю, что бы сделали эти люди, узнав, что я – не она, а их Тейра сейчас находится совсем в другом мире. В общем, поначалу, благоразумно решила не признаваться, по крайней мере, сразу. А потом уже просто не смогла этого сделать.

Мистер и миссис Соун выглядели точно так же, как мои родители, но при этом были совсем другими людьми. Более простыми, радушными, понимающими. Их совершенно не волновало, что об их дочери-преступнице подумают соседи или знакомые. Они просто переживали за меня, точнее за неё. В, общем, за нас. А когда какой-то хлыщ у входа в подъезд старой пятиэтажки назвал меня продажной девкой, Эдгар ответил ему так, что тот бежал, сверкая пятками.

Я же попросту не поняла причины столь странного обвинения. Ведь судить меня должны были за использование силы. Но ответ нашёлся тем же вечером, и принесла его Миранда. Выяснилось, что Тейра, чьё место я заняла, считалась в этом мире предводителем студенческого движения, борющегося за равноправие с магами. И в вечер Бала Стихий она стала объектом пари шайки высших, один из которых должен был её соблазнить, а остальные – снять это на магфоны и выложить в Сеть. Кстати, эта самая Сеть была здесь очень интересным скопищем информации. Нужно и в нашем мире развить её до подобного вида.

Так вот, тем самым магом-негодяем оказался местный Эйвер Ходденс. Не знаю, как Тейра могла такое допустить, но она всё же угодила в расставленную ловушку. И той же ночью на странице академии в Сети появились провокационные снимки с участием мага и молодой ведьмы. А под ними значилось, что она продалась магу за символическую плату, и что все её убеждения и стремления разбились об обычную похоть. Это не дословно, но смысл такой.

Скажем, узнав эти подробности, я ни капли не обрадовалась. Ведь получалось, что в этом мире на мне висело не только клеймо преступницы, но ещё и этакая метка падшей женщины. Отличный расклад, ничего не скажешь. А ведь впереди ещё и суд.

Весь вчерашний день я изучала местные законы, так или иначе касающиеся одарённых. Нужные справочники мне принёс Ральф – брат Тейры. От моего он отличался многим. Этот парнишка восемнадцати лет был простым и улыбчивым. Постоянно шутил и улыбался. Его тёмные кудри торчали в разные стороны, а носки не всегда совпадали по цвету. Представить же своего младшего брата – юного лорда Соуна в разных ноская я просто не смогла. Думаю, он на подобное не способен по определению.

Так вот в книгах, которые достал для меня Ральф, оказалось немало важного. Сейчас мне очень пригодилось умение быстро находить нужную информацию. И у меня на самом деле был небольшой шанс, если не победить в суде, то хотя бы смягчить собственное наказание. Ведь в законе имелся пункт о том, что после первого случая выхода силы из-под контроля, все могли рассчитывать на возможность исправиться. То есть на временное ограничение дара и на несколько месяцев в специальном заведении для таких вот проблемных людей. Именно об этом я и собиралась заявить судье. И благо, что заседание будет проводиться открыто. Следовательно, при множестве свидетелей отказать мне просто не посмеют. Очень на это надеюсь.

Стоящая за моей спиной Синтия казалась задумчивой и подавленной. Долго расчёсывала мои длинные волосы, а потом принялась заплетать их в две косы. Мама никогда не делала мне причёсок, у неё для этого имелись няньки или горничные. Потому было особенно странно видеть за этим делом так похожую на неё женщину. Хотя, Синтия всё же выглядела моложе, и уж точно счастливее. Она умела открыто улыбаться и в её глазах не отражалось той жуткой тоски и грусти, которые я видела у собственной матери.

– Тей, – миссис Соун вздохнула и посмотрел на меня через зеркало. – Знай, даже если твой дар запечатают, не нужно отчаиваться. В этом есть и хорошие стороны. Тебе больше не придётся всё время себя контролировать. Ты просто станешь обычной девушкой.

Она пыталась меня приободрить, но у самой в глазах стояли слёзы. И видя, что она едва держится, у меня в горле появился ком. Даже сказать в ответ ничего не получилось.

– Увы, академию придётся бросить, – продолжила она, отведя взгляд. – Я понимаю, милая, почти пять лет…

И оборвала сама себя. Шмыгнула носом. Зажмурилась.