Дедуля делает большой глоток чая, как будто пытается что-то вспомнить.

– Помнишь, как мы водили тебя в Бристольский музей, когда ты был маленьким, и ты искал там картины?

– Да, конечно. Я очень хорошо это помню. Я рассказывал об этом той девушке, и мы с ней делали то же самое.

– Так представь, что эти поиски – такая же охота за сокровищами, только интереснее.

– И чуточку сложнее.

– Хорошо, но ты помнишь, что мы тебе говорили?

– Да, ты говорил мне: «Никогда не сдавайся», и один раз мы много часов бродили по музею, пока не выяснили, что одну из картин отправили на выставку в другой город.

– Да, мы там провели целую вечность, правда? – дедуля хихикает. – Но нельзя же просто сдаться. Когда я ухаживал за твоей бабушкой, мне потребовалось шесть попыток, прежде чем она согласилась потанцевать со мной. Если ты думаешь, что эта девушка особенная, то не вздумай сдаваться. Я внимательно слушаю его, доедая пирожное.

– Как тебе удалось ее завоевать?

– Она ходила в сельский клуб на уроки танцев, а я играл там на органе. Пока играл, я любовался, как она танцует. После каждого урока подходил и спрашивал, не потанцует ли она со мной как-нибудь. Наконец она согласилась, и с тех пор мы танцуем вместе.

Бабуля и мама возвращаются с каким-то растением.

– Как у вас тут дела? – спрашивает мама, подходя к нашему столику.

– Хорошо, спасибо. Мы как раз говорили о футболе, – дедушка улыбается мне.

– Нам, пожалуй, пора идти, мне нужно еще к Джули. Вы с нами?

– Идите, а мне нужно еще раз сходить в туалет. Ты же знаешь, каково это – дожить до моего возраста! – дедуля корчит мне рожицу.

Мы обнимаем их на прощание, и я забираю у мамы покупки, чтобы отнести их к машине.

– Увидимся на викторине. Заранее желаю удачи! – дедуля пожимает мне руку и кладет мне в ладонь двадцатифунтовую банкноту. – Это в поисковый фонд, – шепчет он.

Мы паркуемся в Клифтоне перед фасадом красивого четырехэтажного дома О’Нионов в георгианском стиле, с балконом из кованого железа. Мамин «Форд» выделяется на улице, полной «Ягуаров» и «Бентли».

– Когда ты в последний раз видел Джули? – спрашивает мама.

– По-моему, лет десять назад. А дома у них вообще был в раннем детстве.

Перед тем, как выйти из машины, мама поворачивается ко мне.

– Я говорила, что Элизабет тоже здесь?

Теперь ясно, зачем ты потащила меня с собой.

– Нет, мам, ты этого точно не говорила.

Она прекрасно знает, что не говорила мне об этом.

В последний раз я видел Элизабет, когда нам было лет по семь; потом ее отправили в школу-интернат на другом конце страны. Мама по-прежнему сообщает мне новости о ее жизни, и мы с Элизабет поздравляем друг друга с днем рождения через соцсети.

– Почему ты раньше не сказала? Если собираешься свести меня с кем-то, то хотя бы дай подготовиться как следует. Я выгляжу ужасно, – упрекаю я, и мы выходим из машины.

Я помню, как играл здесь в детстве. Смотрю на этот дом и на сад позади меня. Удивительно, что все здесь по-прежнему осталось таким же огромным, каким я это запомнил. Мама запирает машину.

– Во-первых, я не пытаюсь тебя ни с кем сводить, а во-вторых, ты выглядишь очень даже мило, – говорит она, облизывая палец и стирая крошку от выпечки с моего лица.

– Мам, прекрати, – отмахиваюсь я. – Ты ведь знаешь, что это не сработает, правда?

– Я помню, как ты хотел на ней жениться.

– Мне было семь.

– Когда ты был помоложе, вы с ней ладили. И сейчас у нее все хорошо. И она из хорошей семьи.

– Извини, я не знал, что мы живем в романе Томаса Харди.

– Я знаю, тебе понравилась та таинственная девушка, с которой ты познакомился в Лондоне, но вы можете никогда больше не встретиться, так что лучше рассмотреть все варианты, верно?

Что случилось с ее верой в «синхроничность»?

Мы поднимаемся по ступенькам, украшенным растениями в горшках, к большой, внушительной черной входной двери. Я почти ожидаю, что нас встретит дворецкий, но дверь открывает миссис О’Нион. Она немного постарела с тех пор, как я видел ее в последний раз. Ее светлые волосы поседели.

– Привет вам обоим. Рада тебя видеть, Джошуа. Прошло так много времени.

Никто не звал меня Джошуа с тех пор, как мне выписали свидетельство о рождении.

Внутри дома все так же красиво, в георгианском стиле. На стенах портреты в золотых рамах.

– Элизабет, посмотри, кто у нас тут, – кричит миссис О’Нион, когда высокая худая женщина с коротко остриженными темными волосами спускается по огромной лестнице. Она хорошо выглядит.

– Привет, Джош, рада тебя видеть, – она целует меня в щеку. Мама не может скрыть восторга.

– Может, мы оставим вас вдвоем в гостиной? – спрашивает мама, толкая нас в комнату.

– Хорошая идея, я поставлю чайник. Мы пойдем посидим в оранжерее, присоединяйтесь к нам, когда захотите, – соглашается миссис О’Нион.

Если раньше это не было похоже на подставу, то теперь-то уж точно. Я следую за Элизабет в гостиную. В гостиную? Да эта комната больше похожа на объект собственности Национального фонда Великобритании! Боюсь даже сесть: вдруг поврежу антикварную мебель?

– Все в порядке, можешь присесть, – говорит Элизабет, указывая на кресло. Ее голос звучит еще более аристократично, чем раньше. Я чувствую себя так, словно выиграл приз – ужин с одним из младших членов королевской семьи.

– Так что у тебя нового? – спрашиваю я, садясь напротив нее. Комната такая большая, что мне почти приходится кричать, чтобы меня услышали.

– Ты имеешь в виду за последние сколько лет? Двадцать? – она громко хихикает.

Это было не так уж смешно.

– Да, полагаю, что так.

– Ну, с чего бы начать? Я уверена, ты помнишь, что я уехала в школу-интернат. Это было здорово. Я чудесно провела там время и, хотя скучала по дому и маме, встретила там замечательных людей. Это дало мне хороший старт…

Необязательно рассказывать абсолютно все, что с тобой происходило за последние два десятилетия.

– Затем я решила взять паузу на год, чтобы сосредоточиться на своих занятиях искусством, прежде чем отправиться волонтером в Намибию. Что я могу сказать? Это такая красивая страна, и мой опыт пребывания там заставил меня о многом задуматься. Потом мама устроила меня на стажировку в парламент…

Она действительно собирается рассказать мне абсолютно все.

– После этого я отправилась в Оксфорд изучать гуманитарные науки. Это было такое замечательное время, потрясающая возможность учиться у таких невероятных преподавателей. Получив там степень бакалавра, я решила, что хочу стать стоматологом,