о кролике, я не уверен, поздравлять ли ее с беременностью или посочувствовать. Видя, как гордо она баюкает свой живот, я думаю, что в данном случае должен быть рад за них обоих.

Мы оглядываем комнату, пока Уилл информирует меня о том, чем все занимаются по жизни. Эдди – дантист, Алекс ушел в политику, Грег управляет туристической компанией, Луис – бухгалтер. Похоже, здесь нет никого из моих старых друзей – только те, кто захотел вернуться и чем-то похвастаться. Люди, которые раздражали меня в школе и еще больше раздражают сейчас.

– Ты можешь поверить, что Томми теперь врач? Он только что окончил медицинский университет. Надеюсь, он не будет принимать роды у моей жены!

Это тот самый парень, который до последнего класса приторговывал всяким барахлом из своего шкафчика и почти каждый день посещал школьную медсестру из-за травмы головы, которую получил, издеваясь над собакой.

А вот мои школьные ведомости были полны восторженных похвал. Мне было суждено сделать что-то великое. Интересно, что пошло не так? Вчера я проснулся в два часа дня; почувствовал удовлетворение оттого, что подстриг ногти на руках, но решил не переутомляться, подстригая их на ногах; выпил; посмотрел сериал на Netflix; подал резюме на вакансию мерчандайзера и получил отказ.

Что случилось?

– Жаль, что мы не встретились раньше, правда. Как быстро пролетело время, да? – спрашивает Уилл у Хьюго, еще одного регбиста, который присоединился к нам.

– Знаешь, я был чертовски занят, если ты понимаешь, о чем я, – тот фыркает, опустошая свой бокал «просекко», и весело толкает меня локтем: – Я смотрю, мисс Уильямс все еще выглядит привлекательно.

У нас была школа для мальчиков, так что любая учительница моложе сорока считалась привлекательной, но была одна, к которой все мальчики так привязались, что некоторые собирали огрызки ее карандашей и бутылки с водой, из которых она пила.

– Извините, ребята, извините меня, я собираюсь пойти и пофлиртовать с ней, – Хьюго уверенно шагает к ней, и я с восхищением наблюдаю, как он терпит неудачу; его немедленно сменяет директор по развитию школы, который не упускает представившуюся возможность.

– Привет, ребята, может быть, вы захотите сделать пожертвование? Десять процентов учеников получают финансовую помощь, и, как всегда, мы полагаемся на щедрую поддержку наших «старичков».

Я прекрасно это знаю. Я ходил в эту школу только потому, что получал стипендию (папа нипочем не стал бы платить за мое обучение. Нам раздают бланки для пожертвований. Я едва могу содержать себя и Джереми, но все остальные согласны дать деньги, поэтому я не хочу выглядеть хуже прочих и подписываюсь на регулярную схему пожертвований.

Просто сообщу банку, что хочу отменить подписку, прежде чем нужно будет сделать первый взнос…

Удар гонга разносится по залу, заглушая все разговоры.

– Все готовы? – спрашивает директор, держа в руках молоток.

Мы спускаемся за ним по главной лестнице и выходим на лужайку перед зданием, где школьный садовник уже выкапывает капсулу времени. Никогда не понимал, зачем им садовник на полный рабочий день, чтобы ухаживать за крошечным участком травы перед зданием. Когда капсулу вытаскивают, я надеюсь, что ее содержимое было безнадежно испорчено, но чудесным образом все наши письма прекрасно сохранились, и директор раздает их. Я бросаю взгляд на цели Уилла: «Обесцветить волосы и сходить в IKEA».

Нерешительно достаю свое письмо из манильского конверта, на котором нацарапано мое имя. Тогда мой почерк был намного аккуратнее, чем сейчас.

К 28 годам:

Я женюсь на супермодели.

Я стану успешным предпринимателем.

У меня будет дом в Лос-Анджелесе.

Я буду ездить на «Ламборджини».

Я буду путешествовать по миру.

Я стану всемирно известным.

Мне двадцать восемь, я холост, безработный, живу с родителями, толком не умею водить машину, никогда не бывал нигде дальше Испании, и даже моя собственная мать не помнит моего имени.

Глава 15

– Джейк мог бы и прийти. И вообще уделять викторинам больше внимания. Это ведь он записал нас на шоу.

– Джош, у них ведь годовщина. По-моему, он имеет право провести вечер с Джеки.

– Ну, отметили бы свою годовщину в другой вечер, в чем проблема?

– Но тогда это не была бы их годовщина…

– А кто вообще празднует семимесячную годовщину?

– Я помню, что вы с Джейд это делали! Кстати, ты тогда пропустил викторину из-за этого…

Сегодня вечер среды, но Джейк бросил нас с Джесси ради свидания с Джеки. Мы решаем пропустить игру. Раз уж мы не можем победить «Квизламистских экстремистов» полным составом, то обыграть их вдвоем было бы, мягко говоря, сложно. Вместо этого мы сидим в «Пинкмане», современной пекарне-кафе, с чаем и колодой карточек с фактами и готовимся к телевикторине.

Кафе расположено в паре минут ходьбы от Бристольского университета. Днем оно заполнено студентами, но вечером за длинными деревянными столами почти никого, лишь один мужчина работает на ноутбуке.

– Так ты уже оправилась после марафона?

Прошло две недели, и я впервые вижу Джесси после ее забега.

– Не уверена, что когда-нибудь оправлюсь. Думаю, это обойдется мне в целое состояние: придется годами ходить к хиропрактику. Следующий день после марафона был ужасным, и ноги все еще очень болят.

– Ты бы пробежала его снова?

– Не знаю. Возможно. Несмотря на боль, это был удивительный опыт. Но в любом случае теперь твоя очередь. Я приду подбодрить тебя и пропущу тот момент, когда ты пробежишь мимо, – она поднимает брови.

Она все знала.

– Да, мне очень жаль, но у меня была уважительная причина.

– Ты все еще надеешься найти ее?

– Я бы очень этого хотел.

– Тогда ладно. Как мы это сделаем?

– Мы?

– Ну, я так же заинтересована в этом, как и ты. Мне пришлось бежать марафон, а потом еще несколько часов бродить по Лондону, так что да, мы ее найдем.

– Я просмотрел всю телетрансляцию марафона в надежде, что замечу ее где-нибудь в толпе, но все безуспешно. Тебя я тоже не увидел, но заметил кого-то еще в таком же костюме, как у тебя.

– Знаю, я хотела сказать тебе об этом. Его фотография была напечатана в Daily Mail. Почему они не сфотографировали меня?

– Смешно. Я думаю, он просто скопировал тебя.

– В каком костюме ты собираешься бежать в следующем году? – спрашивает Джесси.

– Не уверен, что сделаю это в следующем году, – говорю я, вгрызаясь в кусок морковного пирога, выбранный монетой вместо соблазнительного миндального торта. Эта кофейня недалеко от квартиры Джейд, и здешние пирожные всегда были искушением, подстерегавшим нас по дороге домой. Я неожиданно понимаю, что после марафона совсем не думал о Джейд.

– Итак, давай обсудим, что нам о ней известно, – говорит Джесси,