и, на кой-какие должности не подходит. Если же кандидат происхождения правильного — значит он неграмотный и, опять же — должности не соответствует. Так что, очень часто имеет место своего рода «дублирование»: начальник — «правильный», а его зам — «грамотный».

Фролу Изотовичу крупно повезло: его замом был человек не только грамотный — но и правильный… Его правая рука — Борис Александрович Конофальский, имеет революционный стаж с тысяча восемьсот лохматого года и, в Ульяновку попал не доброй воле — а был выслан под полицейский надзор после Первой русской революции 1905−07 годов… Светила бы Сибирь однозначно — но по причине обретённого в застенках Самодержавия туберкулёза, ему выбрали местность с более щадящим климатом.

Что интересно, частенько встречаются и подобные мне, которых в зависимости от обстоятельств называют то — «примазавшимися», то — «перековавшимися». Отец Фёдор был прав: все зависит от отношения к новой власти (у многих из «бывших» — неприятие Советов, просто на лице написано) и от риторики. У меня с этим всё в порядке: я за «Государство рабочих и крестьян», не только болтал языком — но и кровь проливал на «белопольских фронтах»! Это обстоятельство, вообще ставило меня — поповича, на одну доску с большевиками.

Эх… Если бы у Серафима Свешникова — под которого я «кошу», был бы ещё дореволюционный «стаж» в РСДРП!

* * *

Прочитав представителю власти пятиминутную лекцию о крайне необходимости такого рода литературы для повышения боеготовности РККА и подбодрив сообщением, что — «сейчас в писатели лезут все, кому только не лень», я сделал вид, что глубоко призадумался.

— Я так понимаю, Фрол Изотович, ты меня приглашаешь к себе на работу шофёром?

— Ну, да! — обрадовался, — поручик то тот, такой сволотой оказался — жаль, не пристрелил вовремя, эту белогвард…

— Условия?

— Чаво? Ах, да… Да, ты не боись — не обижу: паёк и жалование — всё как положено совслужащему.

Вид у него при этом такой — ну, прям будто «златые горы» обещает! Дополнительно давит мне на совесть, укоризненно качая головой, аж блики от вспотевшей лысины — солнечными зайчиками по углам шмыганули:

— Хватит то на шее у отца сидеть, Серафим — подаяниями от несознательно-тёмных старух жить. Пора на службу Советской Власти устраиваться!

Вот, тип, а⁈ Себя и Советскую Власть, не разделяет… Глядя в глаза, с резоном отвечаю:

— А я и, не собирался «шее» у родителя долго сидеть! Мне предложение получше твоего поступило.

— «Получше моего»⁈ — захлопал очами, — это от кого, ж?

— От товарища Каца! Ему начальник «ВОПСа[1]» на полустанке нужен.

За всем этим стояло, хоть и улыбался я как можно почтительнее: «Мне, красному командиру — к тебе в шофера идти? Практически в холуи⁈ А ты берега случайно не попутал, утырок лысый?».

И, он это прекрасно понял.

* * *

Действительно, такое событие имело место быть: буквально вчера, меня посетил главный волостной мент и сделал мне это весьма заманчивое предложение — от которого я видимо не смогу отказаться. Приличный паёк, небольшое — но стабильное денежное содержание, казённое обмундирование… Льготы там, туда-сюда… Немаловажно, что положен и, вполне легальный короткоствол системы «Наган».

ВАУ!!!

Чес слово не брешу!

В эти лихие времена — когда убить могут чисто за ношенные аглицкие ботинки с нестиранными обмотками, иметь ствол — жизненно важная необходимость!

Осторожно, через приёмного отца навёл справки: работа — не бей лежащего, только писанины много. Шестнадцать бойцов под началом и ни одного более-менее грамотного! Это охранное подразделение, до сих пор существует больше по привычке и бюрократической нерасторопности: раньше на Ульяновском полустанке хотя бы склад с дровами для паровозов охраняли, а сейчас — кроме собственно станционного имущества да, полупустых складов с кой-каким барахлом местных крестьян, кустарей, да начинающих нэпманов — больше ничего нет. Достаточно один-два раза в день проверять, как охранники службу несут, да «канцелярию» вести.

Конечно, товарищу Кацу и самому можно со всем управиться — да здесь, по ходу, работает один неписанный «закон»: одна бюрократическая структура плодит другую — в надежде спихнуть на неё часть своих обязанностей.

Грех не воспользоваться!

Единственный минус — до станции довольно долго пешком топать, а личного транспорта у меня — нет и, не предвидится…

Или, «предвидится», всё же⁈

* * *

Вижу, настроение у нашего волостного «царька» падает: он конечно по должности выше Каца — но напрямую приказать тому не может. Только «договориться» как на базаре: разные ведомства — что вы хотели!

Взаимоотношения Анисимова и Каца, забегая немного вперёд скажу, напоминали взаимоотношения двух «закадычных» — но бывших друзей, которые изо всех сил стараются показать окружающим, что между ними по-прежнему — дружба, «не разлей вода».

Однако, не даю его надежде кататься не на старорежимной бричке — экспроприированной неизвестно когда и у кого, а на того же происхождения антикварном автомобиле, умереть. Я, как бы в задумчивости от вставшей передо мной дилеммы, проговариваю:

— Ещё вот надо у нас первичную ячейку Российского коммунистического союза молодёжи (РКСМ) создать…

Выжидающе заглядываю ему в глаза и… И… И,«выстрелило»!

— Так, можно ж всё это совместить, — горячо заговорил товарищ Анисимов, сильно вспотев, — числиться будешь по ведомству товарища Каца начальником охраны станции, а у меня…

Предупреждая предложение стать его персональным водителем, я сделал несколько брезгливое выражение на морде моего лица и, тот чуток промедливши — вдруг выпалил:

— Заведующим гаража!

Уже теплее! Что не говори, заведующий гаража — фигура солидная и, с простым персональным шофёром-холуём — имеющая мало общего. Мой высокопоставленный наниматель продолжает:

— Да, ты мне его только сделай — а ездить любой может. Даже я, было дело — сам пробовал!

— Согласен: «кататься» и медведя можно выучить. Вот только после таких «медведей» — ремонтировать надо!

— Дык, ремонтировать ты будешь, а ездить я и сам могу. Ну, или на шофёра кого-нибудь из наших — из тех кто побашковитей, выучишь.

Сделав вид, что польщён — тут же махнул рукой:

— А не один ли хрен? Всё равно в два места одновременно мотаться: автомобиль ремонтировать, шофёра тебе учить, да ещё и с местной молодёжью заниматься! Ведь, товарищ Крупская на Первом Всероссийский съезд союзов рабочей и крестьянской молодёжи говорила…

Бла, бла, бла…

Откровенно зеваю:

— Разорваться напополам предлагаешь, Фрол Изотович? Или, даже натрое⁈ Я тебе, товарищ Анисимов, не Фигаро вовсе — а сознательный комсомолец!

Категорически мотает головой:

— Да, что