Самое ужасное, что каждый его поцелуй отзывается во моем теле. Мурашками, волной жара, учащённым сердцебиением.

Он опускает меня, как только заканчивается музыка.

— Присядь на диван, — просит меня мужчина и удаляется в спальню. Сажусь, сжимая ноги, пытаясь отдышаться. Казалось, он не остановится. Мне особо не с кем сравнивать, но Даня, если уж начинал целовать мое тело, то точно не тормозил.

Юсупов возвращается довольно быстро с бумажным пакетом в руках.

Новые детали для его постановки?

Встает рядом со мной и опускает пакет на диван.

— Развяжи пояс и дай его мне, — просит он.

С минуту сомневаюсь, а потом нервно дергаю пояс. Это все равно произойдёт, не вижу смысла оттягивать. Выдергиваю шелковый пояс, протягиваю мужчине. Надеюсь, он меня им не придушит.

— Тихо, не нервничай. С тобой ничего не произойдёт такого, что ты не сможешь выдержать.

А вот теперь по моей коже идет волна холода.

— Встань, повернись ко мне спиной! — четкий приказ. Поднимаюсь, ноги ватные.

Неужели просто нельзя трахнуть меня, удовлетворив свои животные потребности?

Настолько пресыщен, что простой секс уже не удовлетворяет?

Разворачиваясь спиной, смотрю в стену.

Чувствую, как он откидывает мои волосы на плечо, снова обнажая шею, его горячее дыхание обжигает ухо.

— Руки за спину, — шепчет, прикусывая мочку уха. Подчиняюсь, заводя подрагивающие руки за спину.

Мои запястья переплетает шелковый пояс. Вздрагиваю от рывка, стягивающего руки. Несколько секунд – и мои ладони связаны.

Такие, значит, игры?

Его сильные ладони сжимают мою талию и разворачивают лицом к себе. Халат распахнут, но Юсупов смотрит мне в глаза.

— Это всего лишь фиксация, чтобы ты не посмела лишить себя удовольствия, — поясняет он мне. — Сядь, — давит на плечи, вынуждая опуститься на диван. — Раздвинь ноги.

Не подчиняюсь. Ноги не слушаются.

— Диана, не нужно сопротивляться. Я не хочу, чтобы наш вечер превратился в насилие. Отключи голову, просто делай, как я велю.

Развожу ноги, чувствуя, как по телу идет дрожь. Юсупов вынимает из пакета чёрную бархатную коробку, открывает ее, вынимая цепочку с кулоном. Это не просто цепочка. А переплетение палочек и бусинок из белого золота, на конце которой кулон в виде капли из большого изумруда. Красиво. Юсупов молча надевает на меня цепочку и укладывает кулон в ложбинку между грудей. Любуется своим творением.

— Изумруды подходят к твоим глазам. Видела бы ты себя сейчас моими глазами… — не договаривает, выдыхая. Скольжу глазами по телу мужчины и понимаю, что он возбуждён. Брюки в районе паха натянуты. Внушительно натянуты. Юсупов следит за моим взглядом и ухмыляется. — Да, девочка моя, ты меня заводишь. Вся эта постановка больше для тебя.

— Для меня? — переспрашиваю, не понимая. Я этого не просила.

— Да, Диана. Я делаю так, чтобы ты тоже получила удовольствие. Мне важно разделить свой кайф с тобой.

Не отвечаю.

Пока он вынимает из пакета еще коробку, я прикрываю глаза и начинаю понимать, почему для меня. Я представляю себя его глазами. Я голая, на мне только тонкий кружевной пеньюар, ноги расставлены, руки связаны, между грудей сверкает изумруд. Судя по тому, как горят мои щеки, лицо краснеет. И дыхание рвётся, отчего грудь колышется, по коже постоянно бегут мурашки. И мужчина этим наслаждается. Как только я это явно представляю, ощущаю, как живот начинает тянуть от возбуждения.

Сглатываю. Меня не насилуют, но это тоже насилие. Долгое, мучительное и ментальное. Насилие над психикой.

Открываю глаза и вижу в руках Юсупова какую-то непонятную белую штуку, которую он обрызгивает антисептиком. Это…

Это что-то из интимных игрушек. Не совсем понимаю, что это, но…

Белая изогнутая силиконовая штука, один конец толстый, каплеобразный, а второй – плоский, маленький.

Юсупов медленно опускается передо мной на корточки, берет с дивана тюбик, похожий на крем, выдавливает себе на пальцы немного прозрачной жидкости и прикасается ей к мой промежности.

Вздрагиваю. Смазка холодная. Кусаю губы, поскольку его пальцы медленно и аккуратно размазывают гель по складкам. Слышу, как дыхание Юсупова тоже сбивается. Он наклоняется и целует мои бедра, водит губами по коже, целует и снова скользит губами, глубоко вдыхая.

Всхлипываю, дергаюсь, когда его сильные пальцы неожиданно резко врываются в мое лоно. Это шокирует. Но несёт новую волну возбуждения. Контраст его нежных губ и грубых пальцев во мне не оставляет шансов на пустоту и отстранённость. Тело реагирует, очень остро. Может, виной этому долгое отсутствие секса в моей жизни, или долгая прелюдия и антураж от Юсупова, или…

Выключаю голову, прекращая анализировать. Его пальцы в смазке скользят внутри меня, трахая, а губы продолжают нежно ласкать мои ноги. И чем сильнее я завожусь, тем сильнее мне хочется плакать. Я и правда безвольная кукла.

Юсупов отпускает меня, снова не доводя дело до конца, вынимает пальцы, но вместо них вводит в меня толстый конец игрушки. Пытаюсь сжать ноги, но его сильная рука не позволяет, снова их распахивая.

— Не сопротивляйся. Это чудный девайс. Тебе понравился. Ты будешь его любить.

А мне кажется, я уже все это ненавижу. Кусаю губы до боли, чтобы не выдать стон и не дать ему реакции.

Другой конец игрушки ложится на мой клитор, прижимается, и я сжимаюсь, снова вздрагивая, когда эта штука вакуумом присасывается к самой чувствительной точке. С моих губ против воли все-таки срывается всхлип.

— Да, ты это чувствуешь.

Мужчина берет с дивана маленький пульт и отходит от меня, снова садясь в кресло. Мне хочется откинуться на спинку дивана и прикрыть глаза, чтобы не чувствовать на себе его чёрный взгляд. Но связанные за спиной руки не позволяют этого сделать. Как и не позволяют вынуть из себя штуку, которая растягивает изнутри и несёт горячие волны по телу.

— А-а-а-а-а … — издаю стон, когда штука на клитор начинает слегка вибрировать, но тут же до боли закусываю губы. Ноги начинают дрожать, а дыхание –