рваться. Очень чувствительно. Этому невозможно противостоять и заставить себя ничего не чувствовать. Сжимаю ноги, но действие только усиливает возбуждение. Тут же развожу снова, раскрываюсь, потому что так легче пережить эту невыносимую вибрацию.

— Очень красиво, — хрипло произносит Юсупов. — Не сопротивляйся, принимай.

Зажмуриваю глаза, потому что вибрация на секунду увеличивается, вызывая мой вопль. Становится жарко, по спине скатываются капельки пота, ноги продолжают неконтролируемо дрожать. Голова кружится, словно я под кайфом. Дышать нечем, глотаю воздух, стискивая пальцы на руках. Мышцы лона сжимают вибратор внутри меня, который растягивает.

Все резко прекращается.

Открываю глаза, пытаясь надышаться, и смотрю на Юсупова поплывшим взглядом. Он, словно дьявол, ведёт меня к греху, к падению. Да я уже у его ног, как он и хотел.

Дура, я наивно полагала, что отдам ему свое тело, но не буду ничего чувствовать. Он буквально выдирает из меня эти чувства. Нагло, бесцеремонно извлекая из меня все, что хочет.

— Хочешь ещё?

Отрицательно кручу головой. И вибрация снова бьёт в нужное место, извлекая из меня стоны, вынуждая открывать рот и замирать в немом крике.

Снова останавливается, когда я выгибаюсь.

— Еще?

— Нет! — уже с яростью выкрикиваю я. Хотя на самом деле хочу. Я хочу, чтобы он довёл дело до конца и, наконец, взорвал во мне этот ком болезненного возбуждения.

— Я буду продолжать, пока ты не сдашься, Диана.

Вибрация снова раздражает уже, кажется, каждый нерв в моем теле. Внутри меня настолько мокро и горячо, что становится стыдно. Но все также быстро прекращается. Несколько секунд передышки, и повторяется снова.

— Еще?! — уже почти рычит мужчина.

— Да! — почти плачу, сдаваясь, иначе это никогда не закончится.

— Умница. Умей красиво принимать поражение.

Вибрация включается, но медленно и слабо. Мучительно мало. Мне нужно больше.

Через пелену возбуждения наблюдаю, как Юсупов откладывает пульт, не выключая вибрацию и поднимается с кресла. Он снимает с себя рубашку. Мой затуманенный разум уже воспринимает его тело, как нечто желанное, красивое, сексуальное. Юсупов снимает брюки вместе с боксерами и идет ко мне. У него внушительный, давно возбуждённый член. Но меня уже ничего не пугает. Я хочу, чтобы все логически завершилось. Чтобы он уже, наконец, позволил мне кончить. Я, как голодная самка, хочу только одного.

— Встань! — хрипло приказывает мне. А я не могу. Тело не слушается. Меня ломает и выгибает от волн возбуждения.

Юсупов сам поднимает меня на ноги. Уже не нежно и аккуратно, а грубо и резко. Но мне плевать. Он разворачивает меня к себе спиной и давит сильной ладонью на лопатки.

— Коленями на диван, прогнись, — ставит меня в позу, хватает сзади мою шею и вжимает лицом в спинку дивана. Чувствую его грубые руки на моих бедрах, он задирает пеньюар и вынимает из меня эту адскую мучительную игрушку, откидывая ее на диван. Я так хотела от нее избавиться, а сейчас хочется рыдать от того, что он лишил меня удовольствия. Хочется выкрикнуть, как я ненавижу этого мужчину, какая он сволочь, но я только жалобно скулю.

— А! — вскрикиваю и начинаю рваться, оттого что он входит в меня грубым, резким толчком. Глубоко, до самого предела. Больно. Шокирующе. Он невыносимо большой. А я давно отвыкла от секса и мужского тела. Пытаюсь подняться, чтобы избавиться от растяжения. Но меня снова ставят в позу и вжимают лицом в диван.

— Замри. Привыкай ко мне. Знаю, больно. Ты очень маленькая девочка, — хрипит мне на ухо, вжимаясь грудью в мою спину.

Не двигается, оставаясь глубоко во мне. Тянет пеньюар, аккуратно, ласково целует мою шею, плечи, лопатки. И этот контраст силы, грубости внутри меня и нежности его губ снова сводят с ума. Я чувствую, как мужчину трясёт и как рвётся его дыхание. И меня снова против воли скидывают в бездну ненормального возбуждения.

Боль от его грубого вторжения и растяжения отступает на второй план. Я хочу эту боль, я хочу, чтобы он продолжал рвать меня и дал упасть на дно этого удовольствия.

Его горячая ладонь сжимает мою грудь, щипает соски, покручивая их, и это снова вызывает волну удовольствия. Меня накрывает и, кажется, что я уже способна кончить так. Кажется, что я сошла с ума. Я такая же ненормальная и извращенная, как Юсупов. Мне все это дико нравится. В моей жизни никогда не было такого секса, который превращал бы меня в похотливую самку.

— Какая же ты… — хрипло стонет мне в ухо, не договаривая.

— Господи! Пожалуйста! — выкрикиваю я. Мне хочется это все закончить. Нет, не остановиться, а дать все, что хочет мое тело.

— Что «пожалуйста»? Остановиться? — триумфально усмехается, всасывая кожу на моей шее, продолжая сжимать грудь. — Говори! Что ты хочешь?

— Двигайся! — зло выкрикиваю я. Если бы мои руки были свободны, я расцарапала бы его.

— Все, что хочешь, Диана. Любое желание.

Как так вышло, что это уже мои желания, а не его похоть?

Но думать мне нечем. Мои мозги затуманила жажда.

Юсупов выпрямляется, одной рукой перехватывает мои связанные запястья, а другой стискивает бедро и начинает двигаться. Сначала мучительно медленно выходя из меня и так же медленно входя, но ускоряясь с каждой минутой.

Я не знаю, сколько проходит времени, я не ощущаю ни боли в затёкших руках, ни дискомфорта и жжения от его вторжений, ни грубой хватки на бедре, я захлебываюсь в мощном остром оргазме, закусывая обивку дивана. Ком внутри меня разрывается, обжигая тело волной удовольствия. Но ничего не заканчивается, Юсупов ускоряет темп, и я понимаю, что до этого он щадил меня. И только сейчас двигается так, как ему хочется. Быстро, грубо, глубоко. Но мне уже плевать, я содрогаюсь и выгибаюсь в своем оргазме.

Мужчина хрипло стонет, резко выходит из меня, и на мои бедра и спину льются горячие капли спермы.

Все. Утыкаюсь лицом в спинку дивана, содрогаясь, пытаясь отдышаться и