- Сьор хочет, чтобы я провела ночь в его спальне?

- Если наутро ты сделаешь вид, что эта ночь была лучшей в твоей жизни. Даже если тебе придется всего лишь менять холодные компрессы на моей раненой ноге и держать меня за руку, если вдруг во сне я буду кричать. Мне часто снятся мертвецы. Я многих отправил во Мрак, и он, похоже, не хочет, чтобы я забывал их лица.

- Сьор может не беспокоиться. Никто не узнает, чем мы с вами занимались, - заговорщицки улыбнулась леди Кенси.

… Сир Гор развалился прямо на песке под одной из пальм во внутреннем дворе столичной резиденции Дома аль Хали, протрезвевший, но все равно похожий на бродягу. Его не хотели пускать, пока Ранмир не крикнул сверху:

- Он идет вместе со мной в Калифас!

Они стояли у имперского портала, обмениваясь ненавидящими взглядами: заросший щетиной наемник, одетый почти в лохмотья и благородная леди в драгоценностях и лучшем своем платье.

Потому что наутро Ранмир предложил леди Кенси тоже отправиться с ним в Калифас. Это было впервые, когда сьор Ранмир сделал такое предложение женщине, но не любовнице, не матери своего бастарда, он вообще не собирался делить постель с леди Иньес. Хотя, всякое случается. Любая леди годится, чтобы снять напряжение, а времени на поиски нет.

Ранмир почувствовал, что леди Иньес не просто в него влюблена. Она им одержима. У леди нет никаких моральных принципов, она легко согласилась помочь отправить на тот свет девушку, к которой не испытывала личной вражды. Иньес также легко переспит с каждым, на кого укажет Ранмир, если ему это будет выгодно. Отправится туда, куда он велит, чтобы шпионить для него и вербовать сторонников. Как жена и мать леди Кенси свой долг исполнила. Теперь это лисица, которая следует за львом и следит, чтобы сзади никто не напал.

А сир Гор это одинокий волк. Который мечтает вцепиться в львиную гриву и быть может добраться до горла. Но пока он считает, что это право только его, для других львиное горло и другие части царственного зверя неприкосновенны.

Они такие разные, эти женщина и мужчина. Рядом, рука об руку, лютая ненависть и безграничная преданность, нищета и богатство, ярко выраженное мужское начало и столь же внушительное женское.

И был еще третий, сир Шаи, который снисходительно смотрел на обоих, стоя за их спинами. Сам он не испытывал ярких чувств по отношению к своему сьору. Ни к тому, у кого состоял на службе, ни к своему истинному хозяину. Шакал.

«Вот она, моя свита», - мысленно усмехнулся Ранмир аль Хали, открывая портал. И первым в него шагнул, не сомневаясь, что эти трое последуют за господином.

Глава 11

- Наконец-то мы можем отправиться домой! – радостно сказал Линар. – Покинуть это ужасное место. Игнис невыносимо скучен, здесь не умеют приятно проводить время и эта чопорная холодность против моей воли сковала и меня. Прости, нинита, что до сих не пор не доставил тебе истинного наслаждения, - он нежно посмотрел на смущенную Готу.

- Но, Линар! Я абсолютно счастлива! Императорский двор такой блестящий! В честь нашей свадьбы устроили грандиозный праздник. И то, что ты делаешь со мной по ночам… - щеки Готы невольно покраснели. – Я словно на небесах. Я таю от твоих поцелуев, и наутро не могу больше думать ни о чем. Лишь о том, скорей бы снова наступила ночь, и слуги удалились из нашей спальни.

- Иди сюда, поближе, - Линар привлек жену, отвел черную жесткую прядь волос от ее уха и нежно зашептал в него: - Я покажу тебе места, которые словно созданы для поцелуев. Где можно предаваться любви, не думая больше ни о чем. Я отвезу тебя на розовые озера. Вода в них цвета заката, а берега белоснежные, на них слетаются огромные птицы с розовым оперением. Небо там такое синее, какого не бывает в твоей северной пустыне. Она никогда не цветет, в то время как пески вокруг Чихуана буйствуют красками. Оранжевый, желтый, нет, золотой. Лазурь и пурпур, сполохи лилового, разливы багряного, и все это в изумрудах зелени оазисов. Я отвезу тебя в сахарные дюны. Они лежат, куда достает взгляд, будто бесконечный белоснежный ковер, и он почти не нагревается на солнце. А оно там светит всегда, ни единое облако не омрачает этот божественный уголок планеты. Мы будем гулять там одни, обнаженные, ведь нам с тобой не страшно обжигающее солнце. И ты почувствуешь меня всего и всего возьмешь, до последней капли, и после этого у нас будет ребенок…

- Линар! – простонала Гота. – До вечера еще так далеко! А я уже вся горю!

- Во Мрак этот дворцовый этикет! – стиснул ее в объятьях Линар. – Нинита, девочка моя, давай сбежим отсюда немедленно?

- Мама на нас смотрит. – Гота, нехотя отстранилась. – Почему ты так долго ждал? Я знаю, ты был с другими. Их ты тоже возил на розовое озеро и в сахарные дюны? – ревниво спросила она.

- В дюны не возил, - выкрутился Линар. – Для сирр там слишком жарко. Гулять еще ничего, а вот все остальное… И с чего ты вдруг вспомнила о других?

- Все женщины империи мои соперницы!

- Но моя жена ты! Ти амо, ми алма. Так говорят у нас в Чихуане. И еще много красивых слов. Ты услышишь их все, когда я буду покрывать тебя поцелуями, с головы до ног, лежащую обнаженной на белоснежной дюне.