И затем незнакомый мужской голос грубо ответил:

– Таких тут нет! Уходите!

– Мне сказали, что он работает по этому адресу. У меня для него посылка.

Снова пауза, на сей раз короче предыдущей.

– Нет. Нет таких!

Но Катя уже поняла, что она попала в нужное ей место. Просто Шевцов прячется. Он тут, но не хочет в этом признаваться Кате или кому-либо другому. Ничего, она терпеливая, подождет. И Катя стала ждать. Сначала она чувствовала себя неплохо, разогнавшаяся за время марш-броска кровь бодро бежала по жилам, согревая Катю. Потом стало холодно носу, затем начали замерзать кончики пальцев на руках и ногах, а после холод начал постепенно подниматься все выше и выше, захватывая все большие участки тела.

– Что за скотина этот Шевцов! – приплясывая, шептала себе под нос Катя. – Ну, погоди, доберусь я до тебя, тогда тебе не поздоровится.

Когда дверь ангара открылась, у Кати уже зуб на зуб не попадал. Еще чуть-чуть, и она бы совсем замерзла, а этого Катя допустить никак не могла. Поэтому, как только дверь стала открываться, она рванула в атаку и буквально смела с ног щупленького парнишку, который открыл рот и завопил:

– Караул! Помогите!

Ему на помощь поспешили несколько мужчин. Но, разглядев, что имеют дело всего лишь с одной-единственной девушкой, да к тому же привлекательной, они подняли на смех упавшего парня.

– Сбила тебя, Васька, девка с ног.

– Женись теперь.

– Ветерок дунул, ты и лапки вверх.

– Попроси, чтобы мамаша тебе помочи купила.

С помощью товарищей Вася поднялся на ноги и набросился на свою обидчицу:

– Тебе чего тут надо? Ты кто такая?

Катя хотела сказать правду, но потом решила, что это она всегда успеет сделать.

– Мне бы погреться чуток, – пролепетала она. – Я шла-шла и заблудилась.

– Тебе куда?

– В седьмой.

– Это ты промахнулась. У нас второй.

– А можно я у вас отогреюсь?

– Грейся, пожалуйста. Нам не жалко.

Мужики еще отпустили несколько шуточек о том, что каждый из них не прочь был бы погреть такую пышнотелую красавицу, да и сам об нее погреться тоже, но Катя пропустила эти мужские авансы мимо ушей. Ни один из здешних кавалеров ей не приглянулся. И хотя она внимательно рассмотрела их всех, пока что ни один из работников бокса не был похож на нужного ей Шевцова. В пропуске в бассейн имелась маленькая фотография, восстановив которую в памяти, Катя убедилась, что Шевцова тут точно нет.

Или он прячется? Вон там за той дверкой! Или вон за той! Мест, где мог спрятаться от чужих глаз господин Шевцов, в этом маленьком сборочно-разборочном цеху было предостаточно. Катя решила проверить свою догадку и, потирая руки, которые у нее и впрямь замерзли, подошла к усатому дядечке лет пятидесяти, ковырявшемуся в каком-то сложном механизме.

– А что вы делаете?

Дядечка промолчал. А вот его товарищ, помоложе и понаглее, ухмыльнулся:

– Картошку копает. Или сама не видишь?

– Вижу, что вы плохо воспитаны. Это я вижу. Неприлично соваться в чужой разговор.

– Да разве с тобой кто разговаривает? Иваныч у нас известный молчун. К нему хоть весь день докапывайся, он тебе ни словечка не ответит.

Упомянутый Иваныч зыркнул недобрым глазом в сторону говоруна, видимо, тот его и раньше уже допек своими остротами.

После чего неожиданно добродушно ответил Кате:

– А чего хозяин прикажет, то и делаю. Сейчас вот этот механизм разбираю, протру, почищу, кое-какие детали заменю, и снова в дело пойдет.

– А что это такое?

– Аппарат для коротковолнового излучения.

– А это? Тоже?

– Нет, этот ультракрасные вспышки дает.

Катя заскучала. Объяснения эти ровным счетом ничего ей не дали. Школьный курс физики прошел как-то мимо нее, почти ничего в голове не оставив. Нет, она помнила, что лучи при падении в воду как-то там преломляются. Что плотность у воды и у воздуха совсем разная, что мешает им смешиваться друг с другом. Точно так же как той же воде и растительному маслу. И что есть такая штука, как гравитация, которую впервые открыл Ньютон. И что когда тележка катится-катится, а потом останавливается, то это потому, что ей мешает двигаться сила трения, которая буквально вцепляется ей в колеса тысячью крохотных пальчиков и тормозит движение.

Эти вещи еще как-то уложились в голове у Кати, видимо, заняв там все имеющееся в наличие приготовленное для физики место. Потому что больше в Катину голову из физики ровным счетом ничего не поместилось.

– Да, да, волновые частоты, – пробормотала Катя, глядя на дверь, которая, как ей показалось, в этот момент приоткрылась.

И кто там может находиться? Может быть, Шевцов? Но как бы Кате туда попасть и посмотреть, что там происходит?

И, наклонившись к усатому дядечке, она спросила:

– А где у вас тут… туалет?

– Да как выйдешь, вот тебе и туалет. Народу ни души, садись под любой куст и делай свои дела.

Простота здешних нравов Катю не смутила. Она уже придумала новую отговорку, чтобы попасть в задние помещения цеха.

– А чаем вы меня не угостите? – жалобно произнесла она. – Замерзла сильно, никак не согреюсь.

– Ты, девонька, уж определись, чего тебе охота. Чаю попить или пописать. Влить в себя жидкость или от нее избавиться?

– Сначала влить, потом избавиться.

– Туда иди, – мотнул головой дядечка не совсем точно в сторону интересующей Катю двери. – Чайник найдешь. Вода в канистре. Заварка и сахар на столе. Сушки не бери, они Федькины. Он у нас скупердяй, все сушки у него по счету. Увидит, что ты его сушку берешь, проблем не оберешься. А вот овсяное печенье ты спокойно бери, оно мое. Угощайся.

Катя поблагодарила доброго дядьку и пошла в указанном направлении. Оно немного не совпадало с тем, которое интересовало ее, но Катя схитрила. Сделав вид, что она не до конца поняла, куда ей нужно, она толкнула ту дверь, которая, как ей показалось, шевельнулась несколькими минутами раньше. Каково же было разочарование Кати, когда за той дверью обнаружился лишь продуваемый ветром ангар, в котором ровным счетом ничего не было кроме какой-то кучи брезента.

На Катю никто не обращал внимания, и она прошла дальше. В ангаре гуляли сквозняки, которые и шевельнули дверь. Но что это за брезент? Что там под ним? Катя подобралась еще поближе, потом протянула руку и приподняла брезент. Сердце у нее радостно дрогнуло. Тут стояла белая машина. И Катя сначала почувствовала, а потом убедилась, что это тот самый «Ситроен», принадлежащий некогда покойному Сипягину, затем переданный им Ленчонку в знак покровительства и уже потом неосмотрительно отданный господину Шевцову.