Отношения Нелл с королем длились семнадцать лет, и за все это время она никогда не была его единственной любовницей.

Ей не составило труда обставить соперницу-актрису Молл Дэвис, но при конкуренции с такими аристократками, как Луиза де Керуаль, Нелл подводило ее незнатное происхождение. Луиза являла собой противоположность Нелл во всем, кроме красоты. Царственная, образованная, культурная, самодовольная и амбициозная женщина, она поставила себе целью завладеть сердцем Карла. К 1671 г. Луиза проводила с ним столько же ночей, сколько Нелл. При каждом удобном случае она старалась принизить репутацию неграмотной соперницы, говорила, что та — вульгарная простушка, в юности приторговывавшая апельсинами.

Нелл постоянно отвечала ей той же монетой. Она дразнила соперницу, высмеивала, оскорбляла, показывала Луизе язык. Она называла ее Сквинтабелла[11], потому что Луиза слегка косила на один глаз. Почему же, спрашивала Нелл, женщина, постоянно выставляющая напоказ свою знатность, пала настолько низко, что согласилась стать любовницей? Луиза нередко появлялась на людях в трауре по случаю кончины кого-то из представителей зарубежных правящих династий, с которыми, по ее словам, состояла в родстве. Однажды, когда в Лондон пришло известие о смерти какого-то иностранного монарха, Нелл тоже облачилась в траур. «Давай поделим мир, — с издевкой предложила она Луизе. — Пусть у тебя будут все короли севера, а мне оставь всех правителей юга»{44}. Когда очаровательная итальянка Гортензия Манчини, герцогиня де Мазарен, сменила Луизу в качестве фаворитки Карла, Нелл почувствовала некоторое облегчение, потому что новая ее соперница оказалась не такой строптивой, как английская аристократка.

Нелл поступала разумно, воздерживаясь от вмешательства в дела управления государством. Она, несомненно, знала о насущных проблемах современности, но никогда не пыталась оказывать влияние на ход событий, политику или политических деятелей. Карл высоко ценил ее сдержанность в этом плане, как и широкая публика, в среде которой часто напевали такую шутливую песенку: «Она ловко управлялась с королевским причиндалом, но на скипетр его никогда не посягала».

Единственный раз Нелл позволила себе эпатажную выходку с политическим подтекстом в марте 1681 г., когда обострились отношения Карла с парламентом из-за разногласий, связанных с вопросами престолонаследия и легитимности римско-католической церкви в Англии. Страсти накалились до предела, толпы противников католицизма, запрудившие улицы, терроризировали жителей, скандируя: «Ни папства! Ни рабства!» По мнению некоторых, сам Карл тайно исповедовал католицизм, и многие говорили о том, что гнев народа был направлен против его надменной любовницы-католички Луизы де Керуапь. Как-то днем собравшиеся в толпу смутьяны обратили внимание на карету, двигавшуюся в направлении королевского дворца. «Это королевская шлюха-католичка!» — заорали в толпе и преградили карете путь, намереваясь напасть на ее пассажирку. Но в карете находилась не Луиза, а Нелл Гвин. Высунувшись в окно, она закричала: «Люди добрые, прошу вас, уймитесь — я протестантская шлюха!»{45} Ее остроумная реплика разрядила обстановку, гнев толпы как рукой сняло, и с тех пор историки не раз хвалили Нелл за смелость, проницательность и прямоту. А Карл должен был воздать ей должное за смекалку и остроумие. Этот случай выявил отношение к Нелл его беспокойных подданных — ведь, по сути дела, она была одной из них, и за это они ее любили.

Мало того, Нелл даже удалось снискать расположение королевы Екатерины. Реальное положение дел, при котором король просто не мог не иметь любовниц, не оставляло королеве выбора: ей приходилось их терпеть. Но это вовсе не означало, что они должны были ей нравиться, и она постоянно проявляла по этому поводу недовольство. Но к Нелл она относилась с явной симпатией, потому что та никогда не пыталась оттеснить королеву на второй план. Приземленная практичность Нелл и ее грубоватый юмор, вне всякого сомнения, убеждали Екатерину в том, что она обычная потаскуха, лишенная претензий остальных развратных любовниц короля. (Другая английская королева, Каролина, супруга английского короля Георга II, ненавидела леди Генриетту Суффолкскую, которая на протяжении двадцати лет состояла в любовной связи с ее мужем, — но стала резко возражать против того, чтобы Георг дал Генриетте отставку как «старому, тупому, глухому, сварливому животному». Каролина вступилась за любовницу мужа, опасаясь появления более молодых и опасных соперниц.)

В 1685 г. в день рождения Нелл с Карлом случился удар, и несколько дней спустя он скончался. Нелл отдала ему семнадцать лет жизни, родила от него двоих детей и прервала блестяще складывавшуюся актерскую карьеру, чтобы стать его любовницей. Но относительно ее будущего король на смертном одре сделал лишь одно распоряжение: «Не допустите, чтобы бедная Нелл голодала». Несмотря на рыцарскую заботу Карла о ее благополучии, Нелл скончалась вполне обеспеченной женщиной — но только потому, что пережила короля всего на два года. Если бы она дожила до пятидесяти пяти лет, как и ее любовник, то наверняка умерла бы в нужде.

Со смертью Карла стало еще более очевидно, что семнадцать лет, на протяжении которых Нелл была его любовницей, не дали ей никакого положения при дворе, а их с королем сыновья так и не стали членами его семьи. Но Нелл любила Карла и хотела достойно с ним попрощаться. Она заказала черную драпировку для кареты и дома, собиралась провести другие траурные ритуалы. Однако вмешался судейский чиновник, запретивший Нелл проводить такие обряды, какие были позволены лишь августейшей семье, хоть она стремилась выразить этим свое горе и глубокую привязанность к любовнику. Семнадцать лет наградой ей было наслаждение и радость любимого человека, а его смерть вдребезги разбила ее мир.

Vive la difference![12]Представители французской королевской семьи тоже не отказывали себе в удовольствии общения с любовницами. Ведь повсеместно династические браки входили в сферу государственных дел, и заключались они по дипломатическим или политическим соображениям. Но сердца правителей — как и их чресла — тоже требовали к себе внимания. И действительно, французские короли прославляли свои внебрачные любовные победы, а в королевской резиденции, замке Фонтенбло, из камня были вырезаны памятные изображения монархов и их любовниц — Генриха II (1519–1559 гг.) и Дианы де Пуатье, Генриха IV (1553–1610 гг.) и Габриэль д’Эстре.

В 1643 г. на трон взошел Людовик XIV, красивый сильный мужчина, который впоследствии получил прозвище Король-Солнце. Он стал воплощением идеи абсолютной монархии, самым могущественным правителем в Европе, и именно Людовик XIV объединил Францию. В числе других его достижений было укрощение своенравной знати, которую он заставил соблюдать тщательно разработанные придворные церемонии, призванные изменить дворцовый этикет с тем, чтобы приспособить его к потребностям собственных весьма непростых любовных отношений.