один случаи его участия в делах — обсуждение условий, на которых Митридат Понтийский предлагал марианским эмигрантам заключить с ним союз. Большинство «сенаторов» высказывались за принятие предложений царя, в число которых входила и уступка ему провинции Азия, но Серторий, соглашаясь, видимо, удовлетворить все прочие требования, отдать понтийцам Азию отказался. Митридат не возражал, и договор был заключен с учетом поправки, внесенной мятежным проконсулом (Plut. Sert., 23, 4–24, 2). Таким образом, окончательное решение принималось Серторием, и весьма вероятно, что эмигрантский сенат представлял собой, по сути, лишь совещательный орган, с которым предводитель восстания соглашался только в тех случаях, когда считал пренебрежение его волей политически нецелесообразным. Недаром Перперна жаловался, что сенат служит предметом всеобщих насмешек — очевидно, из-за отсутствия у него реальной власти (Plut. Sert., 25, 2). Это неудивительно, поскольку Перперна, как мы видели, пользовался даже среди собственных воинов популярностью меньшей, чем «выскочка» — главнокомандующий. Характерно также, что Серторий, согласно Плутарху, сам назначал должностных лиц — преторов и квесторов (Sert., 22,4), «как позднее, — по замечанию А. Шультена, — делали императоры»[459]. Но, как справедливо указывает Ю. Б. Циркин, «при Империи новый бюрократический аппарат, основанный на назначаемости и иерархичности должностей, формировался рядом со старым, базирующимся на формальных выборах, даже если эти выборы были перенесены в сенат. В созданной же Серторием державе такой, по существу — бюрократический аппарат оказался единственным. Это говорит о появлении иного типа государства, нежели республиканско-полисное»[460].

Еще X. Берве отмечал, что подобные методы «кадровой политики» находились не «в соответствии с отеческими обычаями», как писал Плутарх (Sert., 22, 4), а в противоречии с ними[461]. Ни преторов, ни квесторов проконсул назначать не имел права, поскольку это являлось прерогативой комиций, и то, что за отсутствием таковых в Испании Серторий был попросту вынужден прибегать к практике назначения, а не выборов, его, конечно, с юридической точки зрения не оправдывает. Но то, что так возмутило Берве, назвавшего подобные действия мятежного полководца государственным преступлением, возможно, не слишком беспокоило его современников, равно как и более поздних античных авторов: Аппиан порицает Сертория за создание сената (ВС, I, 108), но вообще не упоминает, а потому и никак не характеризует практику назначения должностных лиц.

Среди серторианских магистратов, помимо преторов и квесторов, были также префекты (Liv., XCI) и, вероятно, легаты. Они занимались вербовкой воинов, заготовкой продовольствия, командовали гарнизонами, отрядами и даже (как Гиртулей, Перперна, Геренний) целыми армиями (loc. cit.). По всей видимости, военные функции они иногда совмещали с гражданскими: М. Марий, которого Серторий отправил к Митридату в качестве полководца, даровал одним городам Азии свободу, другие же освобождал от налогов (Plut. Sert., 24, 4), действуя, таким образом, как наместник в ранге претора, о чем свидетельствуют сопровождавшие его ликторы с фасциями и секирами[462]. Можно полагать, что управление территориями серторианские магистраты осуществляли и в Испании.

И. Г. Гурин считает, что при Серторий на Пиренейском п-ве впервые появляются провинциальные собрания[463], существовавшие в ту эпоху лишь в Азии и на Сицилии, а в Испании возникшие, как традиционно считается, лишь в 15 г. н. э.[464] Ученый опирается притом на следующий текст Ливия: прибыв в конце 76 г. в Кастра Элиа, Серторий «созвал в городе собрание союзных общин» (conventus civitatium sociarum). Он распорядился, чтобы каждое племя по всей провинции заготовило запасы оружия; осмотрев прочее вооружение воинов, которое после частых переходов и сражений пришло в негодность, велел сдать его и распределил новое через центурионов. Всадников Серторий также снабдил новым оружием и выплатил им жалование. Он созвал собранных отовсюду ремесленников, чтобы использовать их в построенных общественных мастерских, подсчитав, что может быть сделано в течение нескольких дней. Итак, одновременно были приготовлены все орудия войны; в достатке оказались и материалы, заготовленные усердием городов, и мастера для каждой из работ.

Созванным затем посланцам всех племен и общин Серторий выразил благодарность за то, что они, согласно его приказу, снабжали его пехоту. Он рассказал им, как защищал союзников и завоевывал вражеские города, и призвал собравшихся к продолжению войн, кратко разъяснив им, насколько для провинции Испании выгодно, чтобы его партия взяла верх. Затем Серторий распустил собрание и пожелал его участникам «доброго здоровья».

В речах Сертория И. Г. Гурин усматривает отчет римского полководца перед представителями общин. Он предполагает определенную регулярность в созыве собраний и их важную роль в руководстве движением[465].

Думается, однако, что вряд ли можно говорить здесь о провинциальных собраниях, если сравнивать их с тем, что имело место при Империи[466]. Прежде всего налицо сильное различие функций. На съездах представителей общин, описанных Ливием, речь шла о подготовке к военным действиям. Провинциальные же собрания имперской эпохи занимались устройством игр и зрелищ, организацией императорского культа, чествованием видных граждан и наместника, при необходимости — жалобами на последнего и т. д. К тому же они действовали достаточно автономно от наместника[467]. В случаях же, описанных Ливием, Серторий напрямую руководит собранием. Ситуация, имевшая место на тот момент в Испании, была настолько специфической, что параллели здесь проводить рискованно. Что же касается роли в руководстве восстанием, которое И. Г. Гурин приписывает провинциальным съездам, то о ней можно говорить лишь в том смысле, что они помогали в руководстве Серторию. О каком-либо самостоятельном значении собраний на основании текста Ливия говорить трудно — их участники выступают как пассивная масса, лишь выслушивающая приказы римского полководца. Правда, тот благодарит туземцев за оказанные услуги и желает им на прощание «доброго здоровья», но это говорит лишь о важности поддержки Сертория местными общинами, а не о роли указанных собраний.

Следует отметить, что Серторий продолжал политику по смягчению режима провинциального управления, начатую еще в 82–81 гг. Хотя тогда население, несмотря на «либеральные» меры проконсула, все же не поддержало его в борьбе с Аннием, это не свидетельствовало против необходимости проведения таких мер. Если в условиях превосходства сулланцев провинциалы предпочли им не сопротивляться, то при равновесии между войсками сената и повстанцами они скорее заняли бы сторону тех, чье господство было им выгоднее. Очевидно, что снижение налогов, отмена постоев в городах, ограничение произвола и вымогательств в такой ситуации помогли Серторию добиться поддержки местного населения. В отмене постоя войск в городах в это время сомнений быть не может: Ливий сообщает, что Серторий, прибыв в Кастра Элиа, расположил армию на зимние квартиры рядом с городом (secundum oppidum) (Liv., XCI). Что же касается снижения налогов в 70-е гг., то сведений на сей счет в