– Где мои капли?! – хватается за сердце мама.

Я знаю, что она играет, но все равно чувствую себя виноватым в том, что так и не сходил за лекарством.

– Больную мать за дверь выставляешь? Меняешь на дешевку? Ну ладно, сын! Я тебя поняла!

Женщина проходит мимо нас с такой силой чеканя шаг туфлями, что трясется пол.

– Останься мам, приляг. Я схожу за лекарством. – смягчаюсь я, – только Настю не трогай.

– Ничего мне от тебя не нужно! – отринывает мое предложение мама. – Вот когда умру, тогда ты поймешь, кто был прав. Но будет поздно!

Я хочу что-то сказать, но Настя дергает меня за рукав. Я благодарен ей за это. Это – цирк и манипуляция чистой воды. Мне не стоит вестись на это. Мама демонстративно покидает мой особняк, а я поворачиваюсь к Насте:

– Я, правда лучше, чем двухкомнатная квартира? – шучу, притягивая ее к себе, зарываюсь носом в ее волосы. Она пахнет обалденно. Как всегда.

– Даже лучше, чем трешка! – провоцирует меня Настя. – С евроремонтом!

Подхватываю ее, с намерением утащить в спальню. Надо пополнять заряд энергии позитивом и эндорфинами. После мамочки только хороший «забег» восстановит!

Руслан целует меня как ненормальный. Я же немного побаиваюсь спровоцировать «процесс» кхм процессом, но понимаю, как важно сейчас уделить внимание любимому. Ведь после родов, еще минимум дней сорок, он будет на «сухом пайке».

– В чем дело, Насть? – останавливается Руслан, нависая надо мной на руках.

– Ни в чем, продолжай.

Руслан пытается пристроится сзади, и тут я чувствую острую боль в пояснице.

Резко распрямляюсь, хватаюсь за спину. Острая боль потихоньку тупеет, а я с ужасом понимаю: началось!!!

– Что, Настя??? – Руслан усаживает меня на кровать, сам старается ощупать мне спину, словно там открытая рана.

– Стреляет… кажется… я боюсь!

Руслан испугано смотрит на меня. От былого возбуждения не осталось и следа.

– Думаешь, роды?

– Ага…

– Собирайся, я отвезу тебя в клинику! – решительно поднимается Руслан на ноги.

Наверно, как и большинство мужчин он боится, что я попросту разрожусь либо дома, либо у него в автомобиле.

– Руслан, а если это не роды? – начинаю я уже сомневаться.

– Пусть врачи посмотрят, если не роды, приедем обратно, и продолжим!

Начинаю метаться по спальне. Поясницу прихватывает еще несколько раз. Это что… схватки? Прислушиваюсь к «шевелюшкам» в животе – малыш затих. Может спит? Поверить не могу, что уже сегодня возможно увижу свое чудо, что носила девять месяцев под сердцем, возьму его на руки… И Руслан возьмет…

– Паспорт, документы нашла? – Руслан резко впрыгивает в джинсы, надевает свежую футболку, сверху худи.

Все же ему невероятно идет неофициальный стиль. Впрочем, как и официальный. Я тоже собираюсь, натягиваю на себя «беременные» джинсы.

Уже в дверях Руслана останавливает звонок телефона.

– Да! – бросает он на ходу. – Что?! – вдруг орет он не своим, охрипшим голосом.

От страха я резко сажусь на кровать. Хлопок. Что-то взрывается внутри меня точно воздушный шарик. По джинсам растекается мокрое теплое пятно. В полном обалдении я вскакиваю на ноги, глядя как подо мной растекается прозрачная лужа.

– Руслан! – зову его в полном ужасе, – Руслан!

Но он еще более взбудоражен, чем я.

– Да, красный джип, женщина в красном брючном костюме. Да, это моя мать. Я сейчас же выезжаю!

Руслан нажимает отбой. Мы с ним вдвоем офонарело смотрим друг на друга.

– Маме… стало плохо… с сердцем… на дороге! – побелевшими губами хрипит он. – Она врезалась в дерево…

– Руслан… у меня воды отошли… – только и могу ответить я.

– Мама жива… только в больнице. – не слышит он меня.

Блин, и даже в такой момент свекровь решила напортачить нам…

– Езжай к маме, – принимаю я решение.

– Я поеду, Насть. Черт, она же говорила про сердце! Я не поверил. Черт, как хреново, все, а?

– Ты не виноват, Руслан. Съезди, посмотри, что там с мамой. А я себе такси вызову?

– Зачем? – непонимающе смотрит на меня Быстрицкий.

– Так у меня воды отошли… Это – роды стопроцентные.

– Ну и как я тебя брошу в такой момент? – трясет головой бледный Руслан.

– Хорошо! – нахожу я решение. – Отвези меня в клинику, а потом езжай к матери. Роды – процесс не быстротечный.

– Да, хорошо, милая, давай не терять времени, переодевай мокрое!

– Раскрытие два пальца! – стягивает с себя перчатки врач.

Я в смотровой комнате, в мокром белье – воды продолжают отходить. Их быстро берут на анализ, а меня, переодев в чистую сорочку поднимают в родильный бокс. Мне не по себе. Бросает то в жар, то в холод. Я одна. Да, персонал тут вышколенный, ни одного косого взгляда или слова я не видела. Наоборот, мне выдали одноразовое белье, несколько прокладок, так же в моем боксе была бутилированная вода, крекеры и прочие «диетические» радости для рожениц. Но все же Руслана нехватает неимоверно! А еще очень хочется сообщить мамочке. Ведь она до сих пор не знает ни о моей беременности, ни о связи с Русланом. Но нельзя. Ее еще больший кондратий хватит от этой «чудесной» новости.

Так получается, что я в крутой первоклассной клинике, но совершенно одна одинешенька в самый страшный период своей жизни. И мне даже поговорить не с кем.

Мне приносят обед – крем-суп из брокколи, картофельное пюре и диетические котлетки на пару. Призывают плотно перед родами не наедаться. Да разве я с периодическими схватками сумею поесть нормально? Я даже думать о еде в эти моменты не могу…

Хожу по палате, хватаясь за спину. Проверяю телефон. От Руслана ничего. Смотрю на часы. Как же медленно ползет время, особенно на схватках…

Еще несколько раз меня посещает врач, смотрит раскрытие. Все идет по плану. Хотя бы это радует.

Треньк! – наконец-то заветный сигнал от телефона и сообщение от Руслана: «мама в реанимации, пришла в себя, будут переводить в обычную палату».

«Ты приедешь???» – в панике пишу я ответ, не попадая по клавиатуре, – «У меня уже четыре сантиметра раскрытие».

Долго… как же долго от него нет ответа… и наконец: «мама вцепилась в мою руку, не отпускает, твердит, что вот-вот отойдет на тот свет.»

– «Вот сволочь!» – от боли я начинаю сходить с ума и быть агрессивной. – «Отъедет она на тот свет, а то как же! Ее даже из реанимации поперли. Руслан. Она просто тебя разводит».