В доме не осталось ни одного места, ни одного угла, который не сверкал бы чистотой. Повсюду были расставлены маленькие симпатичные вещицы. Но ее не было.

Энжи ушла.

И он не винил ее за это. Она выполнила все условия договора. И отказалась от его защиты, что совершенно понятно после того, что он рассказал.

Джефферсон старался подавить возникший за нее страх. За Энжи охотится маньяк, на совести которого, похоже, уже есть одно преступление: исчезновение женщины.

Он тщательно обыскал весь дом в поисках записки, но ничего не нашел.

И хотя он понимал, что сам во всем виноват, его охватила злость на Энжи за ощущение собственной беспомощности. Он понимал, если она умна – а она, безусловно, умна, – его вчерашнее признание вынудит ее уехать.

Но почему-то казалось, что у него будет возможность придумать некий план, который гарантировал бы Энжи безопасность. Как она посмела пробудить в нем чувства, желание жить, а потом бросить его с этим ощущением собственной никчемности? Бросить наедине с его демонами. Он не смог защитить Хейли, а теперь не может защитить Энжи.

Теперь она наверняка спрячется еще дальше. Она умна, и если не захочет, чтобы ее нашли, никакой Уинстон никогда ее не отыщет.

Но и он тоже. Ему просто необходимо знать, что с ней все в порядке, иначе он сойдет с ума. Но как это сделать? У него есть деньги. Много денег.

В течение часа Джефферсон связался с одним из самых известных частных детективных агентств, направив на поиски Энжи. От напряжения он весь дрожал и, чтобы чем-то себя занять, решил последний раз внимательно осмотреть дом перед фотосессией.

Энжи сидела в кафе у окна и, медленно потягивая чай, ждала. Наверное, должна была нервничать. Но она не нервничала. Напротив, чувствовала странное, но замечательное воодушевление.

В ту ночь, когда они с Джефферсоном возвращались домой на катере после «Вечеринки в черных галстуках», на нее снизошло прозрение. Он рассказал ей всю правду о себе, позволив увидеть то, что считал своей слабостью. И она понимала: он хотел, чтобы она уехала.

Но результат оказался прямо противоположным. Она осознала, что хочет любви, хотя всю жизнь ставила перед собой иные, ложные цели. Ей хотелось чувствовать себя спокойной и защищенной. И это все, к чему она всегда стремилась.

Но то, что она почувствовала к Джефферсону, то, что постепенно росло все две недели, которые они провели вместе, и достигло кульминации в последнюю ночь, было гораздо больше.

Это чувство заставило ее понять, какой она должна стать, чтобы любить этого человека. И поняв это, она вдруг почувствовала себя, как никогда прежде, смелой и полной жизненных сил. То, что она любила этого человека вопреки всему, потребовало от нее бесстрашия. И вместо того, чтобы искать покоя, она взглянула в лицо неизвестности. Это потребовало от нее стать сильной, чтобы не бежать к Джефферсону по необходимости, чувствуя себя слабой и напуганной.

В ухе у Энжи послышался трескучий голос. От неожиданности она чуть не вздрогнула, но удержалась от желания протянуть руку и поправить крохотный передатчик, размещенный в ухе.

– Мы видим объект. Он паркует машину. Он вышел из машины. Объект идет к двери в кафе.

– О’кей, – шепнула она.

Под брошкой, которую Энжи приколола на лацкан жакета, скрывался микрофон. Ее «подготовили». Совсем как в кино.

Она увидела, как дверь в кафе распахнулась. Сердце забилось сильнее. До этого момента они даже не знали точно, получил ли Уинстон сообщение, оставленное ею на его странице в «Фейсбуке», и если да, то как он на него отреагирует.

Уинстон стоял в дверях, сканируя взглядом кафе. Энжи почувствовала, как ее уверенность испаряется. Он выглядел вполне себе невинно. Обыкновенный очкарик в джинсах и спортивной куртке. Пестрая рубашка и галстук-бабочка добавляли образу добродушной неуверенности, делая его похожим на учителя, который не может разобраться, не ошибся ли аудиторией.

Но, когда он заметил Энжи и, прищурив глаза, уставился на нее, она увидела под добродушной маской его истинное лицо. Хищника, заметившего добычу. На миг глаза Уинстона сверкнули неприкрытой злобой, которую он поспешил спрятать за лживой улыбкой. Энжи приложила все силы, чтобы не дрожать, и с трудом справилась с желанием встать и броситься наутек.

Она сделала глубокий вдох и напомнила себе, что сидит в кафе, где полно народу, а прямо у входа стоит машина с полицейскими, которые слышат каждое ее слово. Она напомнила себе, что делает это не только ради себя или Джефферсона. Она помогает полиции задержать опасного преступника, защищая тем самым другую ни в чем не повинную женщину и, возможно, даже не одну.

В полиции для Энжи разработали целый сценарий поведения. Она должна была разговорить Уинстона, чтобы он рассказал о своей пропавшей знакомой.

Уинстон уселся напротив нее. Посмотрел на Энжи, и на его лице промелькнула легкая усмешка. Что это: подозрение? надежда? лукавство?

– Привет, Энжи.

Она сделала еще один глубокий успокаивающий вдох и напомнила себе о той бесстрашной женщине, какой была на борту катера, покачивавшегося на воде. Губы растянулись в некое подобие дружеской улыбки. Энжи очень надеялась, что выглядит достаточно убедительно.

– Привет, Уинстон.

В этой игре в кошки-мышки она играла роль приманки. Сказав пару стандартных вежливых фраз, Энжи принялась рассказывать про Гарри и новую подружку. Объяснила, что уехала, потому что после предательства Гарри ей нужно было побыть одной, подумать и прийти в себя. Ей пришлось изобразить притворное возмущение, поскольку теперь расценивала историю с Гарри необходимым шагом, позволившим найти главную в жизни дорогу. Дорогу к себе.

После того как они поговорили про Гарри, Энжи с легкостью удалось перевести разговор на бывшую девушку Уинстона и, следуя тщательно разработанному сценарию, вызвать его на откровенность, после которой обратный путь ему заказан.

Когда он утратил осторожность, Энжи охватило леденящее душу ощущение. Уинстону хотелось, чтобы она узнала, что случилось с его бывшей. Он явно был доволен собой. Хотел, чтобы она поняла, на что он способен, использовать это и таким образом обрести над ней власть.

Он рассказал ей все. Доверился полностью. И полностью изобличил себя. Уинстон не сомневался, что, даже если не запугает Энжи настолько, чтобы она больше никогда не решилась об этом заговорить, никто и никогда не поверит в эту жуткую историю.

– Отличная работа. Мы его возьмем, – раздался голос у нее в ухе. – Скажите ему, что вам пора идти.

Энжи посмотрела на часы.

– Ох! Уинстон, взгляни на часы. Мне надо идти. Приятно было с тобой встретиться.

Его потрясла попытка так просто от него отделаться. А потом он разозлился. Вне себя от гнева, пошел за ней к кассе.