Тесно связанный с образованием крупных резиденций славянских князей и ранних городских поселений, потребности которых не могли уже быть удовлетворены силами и орудиями умеренных в своих потребностях обитателей крестьянских хозяйств, круг славянских ремесленников расширялся, пополняясь косторезами и солеварами, колесниками, стеклодувами, смолокурами-дегтекурами, кожевниками, башмачниками, шорниками, каменотесами. Они перерабатывали оленьи рога на гребни, рукояти и иглы, изготавливали из отполированных костей полозья для саней, вырезали из янтаря украшения и игральные кости, делали колеса для повозок и телег, выпаривали соль из соляных источников, превращали «сырое стекло», или «трой сплав сернистых соединений мышьяка» (выражаясь по-научному), в стеклянные бусины, бисер, перстни и кольца, производили деготь, дубили кожу и шили из нее обувь, конскую упряжь и обшивку для щитов, обтесывали камни под мельничные жернова. Зримые следы деятельности этих искусных ремесленников северо-западных славян сохранились и поныне.

То, что создавали тогдашние люди, нередко было бренно, как и сами эти люди. Однако археология и иные науки позволяют нам набросать как бы приблизительный эскиз их внешности, условий жизни и одежды. Тип их лица, вероятно, соответствовал тому, который считается в Европе славянским: плоские лица с относительно низко расположенными глазными впадинами и высокой выпуклостью черепа. Впрочем, данные признаки нередко выражены очень слабо — в частности, западнославянские антропологические группы по большому числу признаков настолько близки германским, что только на основании одних только костных человеческих останков невозможно определить, что за этническая группа населяла изучаемую археологами и антропологами область.

В связи с чрезвычайно высокой смертностью грудных младенцев, достигавшей, по разным оценкам, примерно двадцати процентов — а также достаточно высокой детской смертностью средний возраст ограничивался двадцатью-тридцатью годами. В связи с опасностями, связанными с родами и послеродовым периодом, мужчины примерно в пять раз чаще, чем женщины, доживали до старости. Вообще же большинство взрослых умирало, не дожив до сорока лет. Не говоря уже о лечении больных с помощью целебных мазей, зелий и аналогичных средств, подтверждений которого у нас не имеется, но которое, несомненно, составляло главную часть тогдашней медицины, существует немало указаний на попытки бороться с опасностями, угрожавшими здоровью людей — признаки систематического ухода за больными, осуществляемого на протяжении нескольких месяцев или даже лет, а черепа людей, подвергшиеся при их жизни трепанации, свидетельствуют о случаях серьезного медицинского вмешательства, включая хирургическое.

Рост славянских мужчин составлял в среднем сто семьдесят сантиметров. Женщины были, в среднем, на десять сантиметров ниже ростом. Дошедшие до нас костные останки северо-западных славян указывают на то, что представители обоих полов (в то время в балто-славянском, как и вообще в человеческом, обществе, признавалось существование только двух человеческих полов!) были вынуждены заниматься тяжким физическим трудом. Для скелетов (особенно — мужских) уже в возрасте от двадцати до тридцати лет характерна ярко выраженная деформация позвоночника — несомненные свидетельства постоянных тяжелых физических нагрузок. Кроме того, обнаруженные археологами костные остовы северо-западных славян отмечены следами артрита (воспаления суставов) и периостита (воспаления надкостницы), также являющихся следствием постоянного тяжелого труда.

Богатая славянка в полном праздничном уборе

Причесок мужчины не носили, голов не брили и чубов не отпускали (в отличие от легендарного «владыки моря» Боривоя из одноименной героической баллады графа Алексея Константиновича Толстого). Несомненно, земледельцы и ремесленники стриглись короче, чем изображенные на монетах представители славянской знати, носившие волосы до плеч (что отмечает, в частности, Саксон Грамматик в своих «Деяниях данов»). В особенности сказанное относится к жрецам. Судя по всему, северо-западные славяне носили, по большей части, остроконечные бородки клином и прямые толстые усы. Женщины, зачесывавшие волосы назад, носили головные повязки. Не исключено, что незамужние девушки, как и в других славянских землях, выражали свое полное надежд отношение к окружению, заплетая волосы в косы, не укладывая их вокруг головы. Уже в те времена женщины были столь убеждены в эффективности своего стремления понравиться, что не сомневались в воздействии своих чар даже на бессмертных богов — во многих женских захоронениях археологи находили тогдашнюю косметику — белила, румяна и прочее. Не намеревались ли погребенные в них балтийские славянки быстренько «навести марафет» — подбелиться и подрумяниться, прежде чем предстать перед лицом богов?

Женская одежда состояла, вероятно, из льняной сорочки, нижнего и верхнего платья. Мужская — из сорочки, удерживаемых кожаным ремнем или шерстяным поясом на бедрах штанов, а также из надевавшейся поверх всего этого куртки или безрукавки. Верхнюю одежду как мужчины, так и женщины носили непременно подпоясанной. В некоторых областях мужчины также обвязывали штанины ремнями. Ткани, предназначенные для изготовления из них одежды, имели не только естественный цвет. При изучении найденных в Волине остатков тканей выяснилось, что материю чаще всего красили в красный, коричневый и черный цвет.

Кроме того, в ненастную погоду женщины, вероятно, носили также теплые платки, в которые можно было обмотать и вокруг тела, а летом, вместо верхнего платья — юбки и рубашки. Мужчины, похоже, никогда не покидали дома без остроконечной войлочной или суконной шапки на голове, заменяя ее в холодное время года меховым головным убором. В зависимости от уровня своего благосостояния, они, возможно, надевали зимой шубу на меху того или иного пушного зверя. Дома, а при благоприятных погодных условиях — и вне его представительницы прекрасного пола, вероятно, обходились без обуви. Мужчины же, вероятно, всегда носили тряпичные обмотки (или, говоря по-русски — онучи) и постолы, или поршни — обувь в виде лаптя, сделанную из плоского куска дубленой, сыромятной или сырой кожи, стянутого на стопе ремешком, продетым через отверстия, идущие по краю… При раскопках городских поселений были обнаружены прямо-таки элегантные башмаки с богатой, разноцветной вышивкой, изготовленной ремесленником-башмачником на заказ; но жители сельской местности наверняка вынуждены были довольствоваться более скромной обувью домашнего изготовления. К этому следует добавить всевозможное «узорочье» в форме вышивок, пряжек, поясных блях, нашитых на одежду мишуры и канители, застежек, бисера, янтарных бусин и тому подобного, если доход позволял. Пуговицы в интересующем нас регионе вряд ли играли важную роль в качестве украшения; они и без того были необходимы только на шубе, и в этом случае нередко изготовлялись из просверленных косточек свиной плюсны. В то же время большое значение придавалось украшению ножен для мечей и ножей (не случайно датский хронист Саксон Грамматик уделяет в своей летописи большое внимание богато украшенным серебром ножнам священного меча славянского божества с острова Руга). Если мечи — весьма дорогое оружие — были принадлежностью воинов, преимущественно знатных, то ножи у северо-западных славян носили, судя по всему, как мужчины, так и женщины.