«Направление. Нащекина сказала, что его направление самоеверное. Направление куда? Или, употребив это слово, она подразумевала что-тосовсем другое? Нет. Нужно думать».

В дверь постучали. Рассыльный принес подробную карту Чикаго.Дронго дал ему доллар, поблагодарил и разложил карту на столе. Город Чикагозанимал огромную площадь, вытянувшись вдоль озера Мичиган. «Нащекина сказала„направление“. Это может быть только южное направление, если иметь в виду корнисамого Дронго. Южное направление и полунемец. — Он стал внимательно изучатькарту, Южное направление… — Там районы Саут-сайда и Саут-Чикаго. И еще районХаммонда. Что она хотела сказать? Полунемец. Что за полунемец? Какой полунемецвозникал во время их розысков? Когда они искали, к кому из бывших сотрудников„Штази“ мог обратиться Дзевоньский, назывались три фамилии. — Дронго точно ихпомнил: Маркус Вольф, Гельмут Гейтлер и Зепп Виммер. Все трое — немцы. — Нет.Вольф был наполовину евреем. Полунемцем. Но какое отношение может иметь Вольф кпохищению Нащекиной? Она не стала бы этого просто так говорить. Полунемец…»Дронго водил пальцем по карте, стараясь понять, что же имела в виду Нащекина.

Минут через пятнадцать он раздраженно отложил карту. Такневозможно сообразить. «Твое направление всегда самое правильное». Южное илизападное? Все террористы, которыми они занимались, появлялись с Запада. Тогдаполучается, что нужно смотреть западное направление. Нет. При чем тут запад?Или она думала о востоке? Что она имела в виду? Дронго закрыл глаза, стараясьсосредоточиться. Не трудно представить, как сейчас волнуется в Москве генералМашков. Все-таки необходимо осознать послание, которое успела передать емуНащекина. Постараться понять…

Дронго взял аппарат, снова набрал номер Машкова. Тот ответилсразу.

— Извини, что часто звоню к тебе, — глухо проговорил Дронго,— я все пытаюсь понять, что именно Нащекина мне сказала. Ты не помнишь, какиееще немецкие фамилии назывались во время поиска Гейтлера? Кто там еще был?

— Вебер, — сразу ответил Машков, — но его уже ликвидировали.

Дронго увидел на столике ручку и блокнот. Записал имя.Сейчас не до шпионских игр. У него остается не более пяти часов. Через пятьчасов объединенная группа из работников спецслужб начнет штурм загадочной фирмыпо продаже подержанных автомобилей. И находящиеся в Чикаго поймут, что ихобманули. Бачиньская успела вспомнить о встрече, уже стоившей жизни ее бывшемудругу.

— Продолжай, — попросил он Машкова, — но пока не похоже, чтомы на верном пути.

— «Герцог», — вспомнил тот.

— Это его фамилия? Херцог?

— Нет. Кличка. Его фамилии мы пока не знаем. Будемпроверять.

— Не подходит. Кто еще?

— Гейтлер работал под руководством самого Вольфа…

— Тоже не подходит. Может, какой-то немец, работавший втвоей комиссии? У нас были немцы? Или полунемцы?

— Нет. Я знаю про всех. Никаких полунемцев или немцев небыло.

— Тогда кто? Вспомни, Виктор, кто мог быть среди тех, когомы проверяли. Какой-нибудь немец — полукровка.

— Она тебе так и сказала?

— Она сказала «полунемец». Дословно. Я хочу понять, кого онаподразумевала.

— Не знаю. — Машков также мучительно размышлял. — Хотя сГейтлером работал заместитель начальника управления Герхард Рейнбоу. Оченьинтересный разведчик. У него отец был англичанином, а мать — немкой. Отец погибеще в начале тридцатых…

Дронго продолжал водить пальцем по карте города, исследуяюжную часть мегаполиса.

— Как ты сказал, была его фамилия? — переспросил он,рассматривая названия, мелькающие на карте.

— Герхард Рейнбоу. Он застрелился в конце девяностых. Неперенес тех изменений, которые произошли в его стране. Но там все чисто. У негобыла жена и двое детей. Тело опознали. Он стрелял себе в сердце, чтобы неиспугать своим видом родных. Представляешь, какой был человек? Даже об этомподумал в последний момент. На похоронах был представитель нашего посольства.Мы все точно проверили. Это был сам Рейнбоу. Кто еще тебя интересует?

— Откуда ты знаешь, что его отец был англичанином?

— Я же говорю. Он работал с нашими сотрудниками из ПервогоГлавного Управления…

Машков еще что-то продолжал говорить, когда Дронго вдругнашел на карте нужную точку. Он не верил своим глазам, перечитывая названиеРейнбоу несколько раз. Затем тяжело вздохнул.

— Все, — сказал он, усаживаясь на кровать и вытирая потныйлоб, — я нашел то, что мне было нужно. Теперь я примерно знаю, где может бытьНащекина.

— Что ты сказал? — не понял Машков.

— Ничего. Теперь уже все нормально. Постараюсь выйти изотеля и остаться живым. Я буду тебе периодически звонить.

— Хорошо. Но ты можешь мне сказать, что собираешься сейчассделать?

— Найти лейтенанта Саймонса. По-моему, ему нравится моянапарница.

— Надеюсь, это не единственная причина, по которой ты егоищешь?

— Нет, не единственная. Он приехал за Бачиньской и отвез еев ФБР. Во всяком случае, они добрались туда живыми. А это уже безусловное алибиСаймонса. Он человек, которому я могу доверять.

— Ясно. Но будь осторожен.

— Постараюсь…

Дронго еще раз посмотрел на карту. Все правильно. Теперь этоназвание ему сразу бросалось в глаза. Он поднял трубку и позвонил в полицейскоеуправление.

— Мне нужен номер телефона лейтенанта Саймонса, — попросилон.

— Сейчас два часа ночи, — раздраженно отозвался дежурный. —Вы с ума сошли? Если вам нужен офицер полиции, звоните девять один один…

— Мне нужен лейтенант Саймонс, — терпеливо объяснил Дронго,— и по исключительно важному делу. Это говорит эксперт, с которым он сегодняработал в управлении ФБР. Мне нужен его телефон.

Дронго не стал уточнять, какой именно эксперт и по какомувопросу работал. Но дежурный, услышав про ФБР, понял, что нельзя просто такотказать позвонившему и повесить трубку.

— Сейчас постараюсь найти номер его мобильного, —пробормотал он.

Через минуту дежурный продиктовал Дронго номер телефона.

Саймонс долго не отвечал. Затем послышался недовольныйголос:

— Я вас слушаю. Кто говорит?

— Это Дронго. Мы с вами утром встречались.

— Русский эксперт? Я вас помню. А где ваша дама?

Послышался недовольный женский голос. Очевидно, Саймонс былв постели не один.