Когда-то давно из-за шторки в этом окошке маленький Вадим наблюдал за двором, за буйными мальчишками. Но сам никогда к ним не выходил, был букой и занудой, все время чего-то читал, собирал модельки самолетиков и даже стихи писал. Играть с таким больным дворовые мальчики, конечно, не желали. Из этого же окна Вадим видел, как Лилия Степановна учит ходить своего толстого, смешного сына Алешеньку. Как великолепная, таинственная актриса Светлана Марковна Соколинская вбегает в подъезд, прикрываясь цветами от назойливых взглядов соседок, а на шляпе у нее — перья. И это так красиво, так странно… Как девочка Таня из соседней квартиры идет в школу. И вот столько, сколько он видел, столько раз его сердце начинало волноваться. Почему оно так поступало, Вадим не понимал. Пытался анализировать ситуацию — он вообще анализировать любил, хлебом не корми — и еще больше запутывался. Назвать девочку Таню красивой он не мог. Назвать ее интересным собеседником — тоже. Они ни разу толком не поговорили за все время его отрочества в родовом гнезде. Что тогда? Вот что-то…

Может, не надо было вообще уезжать в эту Москву? Но ведь хотелось жить, работать, а в родном городе он уперся в потолок уже через год активной деятельности на ниве предпринимательства.

Не был рядом с родителями, когда их не стало. Так это несчастный случай, как он мог быть рядом. Это судьба, хоть и больно до стона.

Оля… Олю он теряет кусками — это так очевидно И почему-то спокойно, хоть и ноет, ноет. И вообще в последнее время стало так часто ныть в области души и солнечного сплетения. Что-то не так. Надвигается тьма.

Играет музыка за стеной, визжат девчонки. Встать и погнать всех к черту! Завтра — безумный день, проблемы на работе, которые никак не хотят уладится, никак не дают начать собственно работу… Столько всего! Встать и погнать!

Но не встал и не погнал.

Настя Вторая вошла в нору вампиров и свистнула, как Гаврош. Вампиры радостно откликнулись, обернулись.

— Эй, вы! Гнусь! Хочу познакомить вас с одним очень хорошим человеком! Если кто-то попробует его обидеть, удушу лично! Алешка, вползай!..

Вошел Алешенька, вжимая голову в плечи. Вампиры, кто новенький, не из этого дома, притихли. Но не ржали, слава Богу. Уж больно грозный вид был у худенькой, ушастой Насти Второй.

— Привет, дорогой! — сказала Алия, по-светски обнимая Алешеньку. — Как дела?

— Где Настька? Ковбойша? — строго поинтересовалась Настя Вторая.

— Ушла с красивым мальчиком, — честно сказала восточная женщина, гладя одуревшего от впечатлений Алешеньку по плечу. — Лучше их сейчас не искать. Эй! А давайте-ка хорошо, нормально встретим нашего соседа Алешеньку, чудесного человечка! Проходи, Алешенька! Проходи, дорогой!

Тогда и остальные нечистики пришли в себя и начали выражать свой респект дауну, а некоторые вообще притащились от такого соседства. Хэллоуин удался, если даже такое пожаловало! Настя чутко пасла своего друга, водила его от компании к компании, заставляла знакомиться и показывала Алешенькины рисунки. И если кого-то не цеплял сам Алешенька, то рисунки радовали точно. Такое не могло не радовать: яркие, люминесцентные коты с персидскими глазами и частоколом зубов в открытых ртах. Более шизоидных и странных рисунков вампиры не видели, разве только в своих галлюциногенных вампирских снах, что и отметил Серый Волк Митя, видимо, пару минут назад именно таких котов и наблюдавший.

Оле было все равно, кто там еще пришел, зачем, что распространяет в ее недоделанной квартире. Она ждала Игоря. Игоря не было. И то ли потому, что Оля была уже хорошо пьяна, то ли потому, что общий уровень сюрреализма тусовки сильно зашкаливал, — она радовалась факту его отсутствия. Не сейчас пусть он появится — сейчас слишком горячо и странно. Он и так всюду, все и без того ради него, если еще и…

И он появился. Продюсер рядом весело хрюкнул и пошел к выходу. А может, его туда понесло приливной волной, как и Олю. Только у Оли были длинные ногти, поэтому она вцепилась в кого-то рядом и осталась стоять, а продюсера смело.

— Здорово! — сказал продюсер Игорю, хлопнул по плечу. — Так это тебя, оказывается, раскручивает Памела Андерсон? Давно не виделись!

— Ну и что? — Игорь мутно посмотрел на продюсера, потом снова отыскал взглядом Олю. — И что?

— Ничего! Я думал, тут какой-то студент Кулька, которому делать нечего. Как живешь?

— У тебя с ней было? — не очень мотивированно оскалился Игорь. — С ней? У тебя что было?

— Ничего! — продюсер покачал головой. — Все пьешь… Смотри, Игоряныч!

— Пошел на…

— Я так и понял. Ладно. Предлагать тебе халтуры-свадьбы не вижу смысла, все равно откажешься…

— Пошел…

— Ну, я же говорил… Все, я тебя не видел, ты меня не видел…

Игорь сделал легкое движение плечом, буравя танцующих, и продюсер — старый знакомый — исчез.

Впереди по курсу была Оля. Оля в черном, Оля с кошачьими глазами, Оля с нежной жилкой на шее…

Продюсер отступил и тут же был схвачен за локоть Настей Второй.

— Ты кто? — строго спросила Настя.

— Я? Продюсер!

— Кого продюсируешь?

— Ну, есть несколько ребят… А в чем интерес?

— Есть один гениальный…

— Надеюсь, не гитарист? — испугался продюсер. — Хватит с меня на сегодня гитаристов!

— Художник. Смотри!

И Настя Вторая развернула перед носом продюсера рисунки Алешеньки. Не то, чтобы продюсер был знатоком, не то, чтобы даже он был продюсером, но…

— Блин! — сказал он с восхищением. — Я знал, что я не зря приду! Мы тут собрались снимать клип одной молодой группе, и там по сюжету должен быть безумный художник, который рисует вот такую муть!

— Сам ты муть!

— Проект, кстати, вполне реальный! Его один гуманитарный фонд проплачивает, так что гонорар обеспечен! А можешь мне показать этого мастера? Вдруг у него фактура подходящая?

— Подходящая! — нежно сказала Настя Вторая. — Очень подходящая! Тебе понравится!

Игорь подошел к Оле, просто встал рядом. И ничего не осталось — ни гостей, ни стен, ни мира. Была Оля и ощущение Оли под пальцами, такое реальное, что заболело внизу, начало наливаться огнем и мякотью.

— Танцуешь? — спросил Игорь. Глупый вопрос, ой, какой глупый.

— Танцую.

— Можно с тобой, нет?

— Можно.

Тогда Игорь шагнул к ней близко-близко, и взял за все сразу, прижался, обмотал собой, как анаконда. И в тех местах, где Оля коснулась его тела, начала плавиться одежда, и Игорь дернул за ворот, чтобы содрать с себя этот огонь…

— Подожди, что ты делаешь?! — шептала Оля где-то в ухе, в глазнице, в черепушке, во всем сразу. — Прекрати! Прекрати немедленно!