Когда же некоторые короли пытались сами или через своих советников и чиновников обложить налогами также и франков, это вызывало не только нарекания, но иногда и открытое вооруженное сопротивление. Так, в частности, произошло в королевстве Теудеберта I (534–548), когда сразу после смерти короля, сдерживавшего своим авторитетом недовольство подданных, вспыхнуло восстание против придворного чиновника Парфения, обложившего франков налогами. «Франки сильно ненавидели Парфения за то, что он во время означенного короля (Теудеберта І – прим. автора) обложил их податью, они начали его преследовать, – сообщает Григорий Турский. – Видя, что находится в опасности, он бежал из города и смиренно попросил двух епископов сопроводить его в Трир и своей проповедью усмирить волнение разбушевавшегося народа». Ничто не помогло, в итоге Парфений был схвачен, избит и забит камнями насмерть прямо в христианском храме.

Подобным образом после смерти своего покровителя и патрона пострадал также судья короля Хильперика Авдон, «который при жизни короля был соучастником многих ее (королевы Фредегонды – прим. автора) злодеяний. Так, он вместе с префектом Муммолом потребовал от многих франков уплаты государственного налога, хотя во время Хильдеберта Старшего они были свободны от него. После смерти короля эти франки ограбили и обобрали Авдона так, что у него осталось только то, что было на нем. Дом же его предали огню; они лишили бы его жизни, если бы он не укрылся с королевой в церкви».

Как видим, обычная для галло-римского населения практика всеобщего налогообложения вызывала у непривычных к ней франков неприятие и осуждение, доходившее до открытых выступлений против государственных чиновников, как только для этого представлялась такая возможность. Например, сразу после смерти короля, как это было в обоих описанных случаях.

Нередко дело доходило и до уничтожения налоговых кадастров, о чем также сообщает епископ Тура. Так произошло, в частности, в 579 г. во время правления Хильперика І (561–584), который «приказал установить во всем своем королевстве новые обременительные налоги. Поэтому многие, оставив те города (подвластные Хильперику – прим. автора) и свои владения, устремились в другие королевства, считая, что лучше жить на чужбине, чем подвергаться такому притеснению [на родине]. В самом деле, было установлено, чтобы землевладелец отдавал со своей земли одну амфору вина с арипенна[9]. Кроме того, облагались и другими налогами, как с остальной земли, так и с рабов, так что их невозможно было выплатить. Когда народ Лиможа увидел, что ему невыносимо под таким бременем, он собрался в мартовские календы и хотел убить референдария Марка, которому было приказано выполнить это распоряжение, и он непременно сделал бы это, если бы епископ Ферреол не спас Марка от неминуемой опасности. Вырвав налоговые книги, собравшаяся толпа сожгла их. Вот почему король, сильно обеспокоенный этим, отправил туда людей из своей свиты, утеснил народ большими штрафами, сломил наказаниями и покарал смертными казнями. Говорят даже, что тогда привязывали к деревьям аббатов и пресвитеров и подвергали их другим различным пыткам, так как королевские посланники оклеветали их, сказав, что они во время восстания народа якобы принимали участие в сожжении налоговых книг. И народ снова обложили более тяжелыми налогами».

Наконец, не менее эффективным, чем силовые методы, и даже более опасным в силу скрытости своего незаметного постоянства, был тихий саботаж обновления налоговых переписей, возникавший как вследствие коррумпированности или нерадивости должностных лиц, так и вследствие всеобщего падения грамотности и культуры делопроизводства. Теперь для проведения банального по римским меркам обновления податных книг требовалось специальное распоряжение короля и участие в процессе высокопоставленных придворных чиновников: «Король Хильдеберт по совету епископа Маровея приказал ответственным за перепись, а именно Флоренциану, майордому королевы, и Ромульфу, графу его дворца, отправиться в город Пуатье для того, чтобы они заново провели податную перепись, с тем, чтобы народ после этой переписи выплачивал подать, которую он платил во времена его отца (Сигиберта – прим. автора). Многие ведь уже умерли, и поэтому тяжесть налога обременяла вдов, сирот и престарелых людей. Посланцы короля расследовали все, как положено, освободили от налога бедных и немощных людей и обложили налогом тех, кто подходил под условия обложения».

Как видим, население Пуатье должно было выплачивать в казну прежнюю сумму налога, а чиновники должны были лишь иначе распределить налоговое бремя, уменьшив его в одних имениях и увеличив в других. Это требовало времени, скрупулезности и, главное, много образованных, ответственных и честных писцов-учетчиков, количество которых во Франкском королевстве со временем лишь уменьшалось. Королям династии Меровингов довелось на собственном горьком опыте убедиться в том, что мало покорить страну и повелевать ею, опираясь на мощное войско. Государственная власть может удержаться не только, а нередко и не столько на остриях мечей верных воинов, но и на кончиках перьев скрупулезных клерков, ни на йоту не отступающих от выполнения составленных в интересах королевства инструкций. Как раз отсутствие структурированного и отлаженного аппарата, недостаточное количество должным образом подготовленных чиновников разного уровня, регулярно осуществлявших повседневное управление и подотчетных центральному придворному правительству станет, наряду с усобицами, одной из главных причин ослабления власти королей династии Меровингов.

Важно также отметить, что обновление податных списков, проведенное в Пуатье, явно было разовой иррегулярной акцией, тогда как в римское время подобные переписи производились на постоянной основе через четко определенный период времени – раз в 15 лет. Отказ от регулярного пересмотра налоговых кадастров был крайне губителен как для населения, с которого пытались взыскивать налоги согласно устаревшим сведениям, так и для казны, в итоге лишавшейся из-за этого доходов. Старые, учтенные ранее налогоплательщики, разорялись или умирали и, естественно, переставали платить, новые не учитывались и, естественно, не платили, и королевский фиск оставался без большинства своих поступлений.

Показателен также тот факт, что королевским эмиссарам Хильдеберта, успешно обновившим налоговые кадастры в Пуатье, не удалось провести аналогичную операцию в Туре. Здесь они натолкнулись на упорное противодействие местной знати во главе с епископом Григорием и в итоге вынуждены были отступить, хотя и располагали документами о прежних суммах взимавшихся с населения города налогов. Сила предания о сожжении кадастровых книг королем Хлотарем из-за страха перед св. Мартином, равно как и влияние и красноречие Григория Турского заставили посланцев короля Хильдеберта отказаться от намерения восстановить регулярное обложение Тура. «После этого мы отправили к королю посланцев, чтобы он прислал распоряжение по поводу этого дела, – сообщается в «Истории франков». – Тотчас же нам прислали письмо с предписанием, что из-за уважения к святому Мартину народ Тура не будет подвергаться податной переписи». Судя по всему, это был далеко не единичный подобный случай.