И он так же серьезно ответил:

— Твой.

— Хорошо, — ответила она просто и кивнула, вдруг ощутив, как на груди в области сердца начало слегка саднить. Она подняла руку и, забыв о стеснении, стянула вниз декольте своего летнего платья, обнаружив рисунок, которого там никогда не было.

Роза с тонкими алыми линиями, будто кто-то выжег ее на коже.

Парень, казалось, вовсе не удивился. А когда она подняла на него ошеломленный взгляд, просто проговорил:

— Я слов в огонь не бросаю.

Арлин ушла, а через несколько часов на их деревеньку было совершено нападение одичавших и крайне злых горгон. Уже к вечеру явились паладины, чтобы зачистить местность от монстров и заодно проверить всех жителей на предмет причастности. Фее пришлось в срочном порядке убегать, ведь проверку паладинов ей пройти вряд ли удалось бы.

В пещеру на закате дня Арлин так и не явилась, потому что в тот момент находилась уже за много километров от деревни. Этот факт рвал ей душу, но она ничего не могла с этим поделать. Она больше никогда не видела того таинственного парня, что украл ее сердце и, как оказалось, связал себя с ней брачной клятвой. Об этом Арлин узнала значительно позднее, случайно прочитав дневник почившей тетушки.

Впрочем, к тому времени от печати давно не осталось и следа, да и сама Арлин уже едва ли вспоминала своего случайного спасителя. И не мудрено — ведь их знакомство продлилось не дольше получаса.

Полчаса на то, чтобы доверить кому-то свою жизнь и найти родственную душу среди целого мира врагов.

Полчаса, чтобы навсегда разделить сердце… и забыть об этом на долгих десять лет.

Настоящее время

Арлин вспомнила об этом внезапно, и все остальные заботы тут же ушли на второй план. Она не могла поверить, что это может быть правдой. Что старое воспоминание, которое уже истерлось из головы и казалось нереальным, вдруг обрело краски и осязаемость.

Вот ведь: стоит коснуться кожи, и под подушечками вспыхнут очертания цветка. Он такой же настоящий, как и она сама! Этот знак ей вовсе не чудится!

Но как это возможно?..

Арлин едва дышала, выводя пальцами тонкие линии лепестков. И с каждым движением перед глазами словно оживал тот день… И парень, с которым они целовались до умопомрачения в крохотной пещере так далеко от Беларии, как только можно представить. Это было десять лет назад в глухой деревне на окраине королевства. И Арлин не помнила лица своего таинственного незнакомца. Она могла освежить перед мысленным взором изгибы его мышц, если постараться, могла даже вновь ощутить призрачные прикосновения горячих рук, которые чувствовала когда-то. Но лицо… Лица она не помнила. Все случилось слишком давно, да и произошло так быстро, что разум не успел тщательно запечатлеть каждую черту незнакомца, спасшего ей жизнь.

Но теперь Арлин могла сказать точно, что его глаза она узнала. Желто-карие, умеющие то и дело вспыхивать огненным золотом. Самые необычные глаза, которые она видела когда-либо в своей жизни. Именно благодаря им сейчас она могла утверждать с полной уверенностью: да, тогда в прошлом она и вправду встретила его. Молодого Рейнара Реса, который каким-то образом очутился в той же деревне, что и она.

Стоило признать это, как из мрака времени стали проступать черты забытого лица. Сперва размыто, но затем все четче и четче. И через пару мгновений Арлин уже не могла понять, как не узнала его сразу. Дерзкого и наглого дракайна, которого встретила впервые в жизни. Которому была обязана тем, что все еще дышала.

Сердце гулко ударило о ребра, к щекам прилила краска.

Что это значило для них обоих? Помнил ли он ее?

Нет, скорее всего забыл так же, как и она. К тому же в то время она еще красила волосы в черный, надеясь скрыть тем самым свою природу.

Забавно… Ведь именно после того дня Арлин навсегда забросила эту привычку. Оказалось, что люди в деревне не просто так обнаружили ее. В то утро в лесу, когда она собирала синьлапутку на единственной во всем лесу поляне, где произрастало это растение, ей навстречу вышла группа мужчин, вооруженных вилами и мотыгами. Они погнались за ней в тот же миг, как увидели. Словно на лбу у Арлин было крупными буквами написано: “Монстр”.

В реальности же примерно так и было. Потому что откуда-то эти деревенские увальни прознали: только насыщенно-черные лепестки синьлапутки способны качественно перекрасить яркие волосы феи. И, соответственно, обнаружив молодую девушку с черными волосами, собирающую поутру цветы в лесу, они мгновенно догадались, что она — не человек.

Конечно, могли и ошибиться. Но кому какое было бы до этого дело? Особенно после того, как Арлин развернулась и в ужасе побежала прочь, тем самым подтверждая, что селяне не ошиблись. Она и впрямь фея.

Сейчас эти воспоминания уже истерлись от времени и потеряли свою остроту. Однако Арлин до сих пор била легкая дрожь при мысли, какая участь ее ожидала бы в случае, если б скрыться не удалось. Если бы Рейнар не спрятал ее под темными стенами пещеры в собственных объятиях…

Встряхнув непослушными короткими волосами, которые давно уже не помнили, что такое краска, девушка снова посмотрела в зеркало, разглядывая узор на груди. Роза была все еще довольно яркой, однако, казалось, что с течением времени она все-таки бледнеет.

Брачная клятва… Что это означало на самом деле, Арлин не имела ни малейшего понятия. Кажется, роза появлялась исключительно на груди фей, являясь персональным знаком отличия замужней женщины их расы. И как бы намекая, что отныне душа носительницы цветка разделена надвое, а где-то рядом ходит счастливый обладатель второй ее половины.

Но как брачная клятва повлияет теперь на их с Рейнаром жизнь?

Однозначно ничего хорошего она принести не могла просто потому, что роза на коже — это еще одно свидетельство иномирной природы Арлин. Ведь тогда, сорок лет назад, когда феи только начали появляться из Разрыва пространства, многих из них обнаруживали именно по розе. Люди думали, что этот символ есть на каждом монстре, на всех иномирянах. И даже алая брошь, которую начали выдавать благородным людям в знак чистоты их крови — это своеобразная отсылка именно к брачному знаку фей. Получалось что-то вроде того: если у тебя есть Кровавая роза на плаще, то фейской розы на груди быть уже не может.

Лишь позднее оказалось, что люди ошиблись, и подобных символов были лишены и тролли, и русалки, и сирены. И множество прочих существ, прошедших сквозь ткань мира. Однако обычай выдавать брошь в виде розы уже сложился, и менять его никто не стал.

Арлин глубоко вздохнула, чувствуя, что проблем теперь может стать еще больше. И хотя в планы Арлин и не входило обнажать грудь направо и налево, все же платья придется выбирать тщательнее. О глубоких декольте можно было забыть.

А Рейнар… Похоже, он понятия не имел о том, что на самом деле между ними происходит. И знать ему об этом было не обязательно. Судя по тому, что они оба прекрасно жили друг без друга десять лет, брачная клятва носила скорее номинальный характер. А то и вовсе не была подкреплена чем-то важным… например брачной ночью. Получалось, что, стоит перестать исступленно целоваться с господином ректором и вообще попытаться находиться от него подальше, как роза вновь пропадет.