вместе с казаками и освобожденными невольниками, а эллинов прорва будет — двести тысяч из Понта, по пятьдесят из Феодоро и городов генуэзских…

— Ты сам ответ дал, Петр Алексеевич, ведь итальянцев горсть малая, не больше нас, а то и гораздо меньше, но два века Крым за собой держат. Даже хан Хаджи Герей своего сына Менгли в Кафу учиться отправил. Вот и нам школы создавать нужно повсеместно, и чтобы везде русский язык учили — хочешь продвижения по службе, овладей нашей речью, получи образование. Со временем получим спаянную воедино элиту — к тому же постоянные войны с султаном и ханами Орды этому сильно поспособствуют.

— Да где же столько учителей набрать? Книжки нужны, а их печатать надо. У нас и бумаги почти нет, даже если у генуэзцев всю выгребем, типографии тоже нет, свинцового шрифта также.

— Вот потому при Царских мастерских школу создавать нужно, детей набирать, да и ремесленников тоже, из молодых — они быстрее знаниями овладеют. Русских и греков, последних четверть, максимум треть — тогда языком нашим быстрее овладеют. И загонять в школы деток не палкой — указ издай, что каждый овладевший русской грамотой, или дети оного еще учатся, то половину налогов платит, но если на службе государевой пребывать будут после учебы, то вообще никаких податей не взымать.

— Так ты без ножа меня зарежешь — купчины и торговцы ведь платить в казну перестанут…

— Их это не касается, они и так детей своих учить будут и даже платить за это. Программа на бедные слои населения должна быть рассчитана, на крестьян и ремесленников. Но русские должны учиться все поголовно, парни и девки — во всеобщей грамоте наша сила. И в войске твоем службу от двух до пяти лет службу отбывать, и не менее чем сержантами по чину быть. А кто не учился и не служил — жизнь таких обалдуев должна быть беспросветной, и зело тяжкой, в пример наглядный, чтоб другие не ленились. Но не думаю, что таковые будут — пользу знаний все живо оценят.

— Это сколько всего еще предстоит сделать?

Царь чуть ли не за свою голову схватился, но Павел его тут же принялся успокаивать, заговорил убедительно:

— Не так и много, ученик. Школы пусть греки для своих детей создают, но с обязательным изучением русской речи. Мы только программу и обучение контролировать будем. А у нас учеников из деток немного, мы поначалу всех взрослых учить грамоте будем и греческому языку, чтоб лучше твоих новых подданных понимали. Бумагу делать надо, но мастера у тебя есть, и сырье в достатке — нужно только мануфактуры поставить, в мастерских зело дорогая, а нам нужна дешевая писчая бумага. На шрифты свинец найдется, а вот что дальше будет, пока не знаю — нет цветных металлов на Донбассе, так, вкраплены понемногу, не в промышленном масштабе.

— Давид отписал, что медь и свинец у него добывают, нам оплату произведут ими за передачу всех старых галер. Золото и серебро у него в горах есть, но немного, там уже туркмены поселились, скот пасут, а сил их выбить оттуда, у него просто нет. Зело многочисленны и воинственны, но турок испугались, и их хан мир с султаном заключил.

— Серебро в кавказских горах есть, значки ведь на карте в атласе стоят. Правда, искать те месторождения нужно, и не факт что разыщем — в сантиметре сотня верст указана. Но у грузин можно найти, есть у них рудники, — Павел потянулся и достал географический атлас СССР, за который царь тут же уцепился двумя руками.

Хотя вроде бы много раз его изучал Петр Алексеевич, но пользовался каждым удобным случаем, чтобы полистать большую и толстую книгу с разноцветными картами, усыпанных значками. Да и сам Минаев был тут не без греха — тоже который месяц нет да нет, но заглядывал сюда, не надеясь на собственную память. А сам атлас как достался ему от отца, так и остался лежать в лодке, как и было в последний день. Там были пометки нанесенные его рукой, потому то и хранил, время от времени их перечитывая. Но после «переноса» он на атлас чуть ли не молился и не отдал бы даже за мешок золота. Так же как за лоции Азовского и Черного морей, что остались с давних времен, когда еще в яхт-клубе состоял.

— Петр Алексеевич, ты прямо маньяк какой-то, чуть-что, так за эту книгу сразу хватаешься! Или еще велишь тебе карты на кроки переносить — так вроде бы много начертил, рука чуть не отсохла.

— Днями бы смотрел, но дел много, на сон времени не остается. А с Бахусом, как сюда попали, вообще ни разу не «бились», про Ивашку Хмельницкого совсем позабыли.

— И вспоминать не нужно, Петр Алексеевич, то твоя дурная молодость ушла, осталась зрелость. И у нас война с султаном на носу — а у него флот и армия огромные, не будет ветра, галеры наши корабли на абордаж возьмут и пушки не помогут. А в суше сойдемся — так воинством многолюдным задавят просто, на одного нашего полсотни турок придется, а таких картечью не сметешь с поля боя, тюрбанами нас закидают.

— Да знаю это, мастер, оттого и душа не на месте. А ты еще предлагал галеры на доски пустить, а их разобрали, чуть ли руки не оторвали.

— Каюсь, грех мой — они всего для одного сражения и послужат, Петр Алексеевич, главное чтобы оно победным для нас стало…

Глава 29

— Есть такая вещь, Петр Алексеевич, селекция называется. Вот смотри — Бутурлин все засеял пшеницей, рожью и ячменем, которые на эскадру привезли до «переноса» нашего во времени, на стругах, что от Воронежа пришли с провиантом всяким. Заметь — зерна небольшие, тут тепло и урожай в скорости убирать начнут. А вот здесь совсем иная картина — то семена, что у меня были, — Павел показал на небольшую плантацию, с десятину размером, где собственноручно высадил подсолнечник и кукурузу, жалея, что с собою прихватил несколько початков, да семян немного. Даже на первый взгляд видно, что початки крупные, а будылья высокие.

— Зерна пшеницы, ржи, ячменя и овса отбирают — для посева используют крупные и здоровые семена. Да, перебирать долго, но так бабам и детям занятие — пусть сидят и перебирают, зато урожая будет намного больше. И поливать надобно