Турецкие галеры подходили все ближе и ближе, теперь на них можно было рассмотреть без подзорной трубы. Плотная линия из полусотни судов, ритмично взмахивающих веслами. За ней вторая такая же, на расстоянии в полуверсту, тоже из полсотни, но может быть чуть больше. Примерно одинаковые по размерам с генуэзскими и греческими галерами, но меньше русских, но так последние и построены гораздо позже, и конструктивно совершеннее, все же почти два с половиной века разницы.

— Целься! Огонь!

Корабль содрогнулся от залпа всем левым бортом, стреляли из пушек и фузей по галере, от столкновения с которой разминулись только чудом. однако послышался непонятный треск и скрежет, словно деревья ломали, и тут Павел понял, что «Скорпион» прошелся своим корпусам по веслам.

— Целься, Огонь!

И тут корабль содрогнулся еще раз — теперь слитный залп дали с правого борта, и тут же последовал такой толчок, что Павел не удержался на ногах и упал бы на палубу, если бы его не подхватили крепкие руки капрала…

Глава 31

Русские корабли проломились через турецкие галеры, как разъяренные кабаны через камыши. И хотя османские суда имели на носу бомбарды, как на генуэзских или трапезундских галерах, вот только те причинить серьезный ущерб многопушечным кораблям не смогли. А вот ядра и картечь с последних наделали неприятелю немало скверного. К тому же «Скорпион» прошелся по веслам галеры всем корпусом, ломая их как щепки. И Павел на секунду представил, каково пришлось прикованным к ним гребцам. По рассказам греков и генуэзцев он знал, что турки сажают за весла невольников, пленных и преступников, рационально используя всех, кто мешал «строительству» их огромной Оттоманской Порты. И не жалели людской материал — утратившего силы гребца стегал надсмотрщик, а если тот терял сознание, то тело выбрасывали за борт. И сейчас искалечило и поубивало несчастных массово, да еще ядрами и картечью прошлись, ударив из всех стволов в упор — перебили народа порядком — но бой есть бой, в нем не до жалости.

— Пошло веселье, — пробормотал Минаев, оглянувшись назад. Следующий за «Скорпионом» 22-х пушечный «Меркуриус» разрядил свои пушки в поврежденные галеры, окутавшись белыми клубами дыма. Супостатам хватило за глаза — одна галера потеряла ход, вторая получила серьезные повреждения, на ней разгорался нешуточный пожар — видимо, корабли прошлись практически рядом, кто-то из русских моряков ухитрились добросить «горшки» с кустарно изготовленным напалмом, своего рода аналогом «греческого огня». Благо нефти в окрестностях Керчи достаточно для изготовления нескольких сотен порций зажигательной смеси — вот и познакомились османы с «коктейлем Молотова». Дымы поднимались над полудюжиной турецких галер, и там экипажам стало не до сражения — пожар на деревянном корабле страшная штука, спасения от смерти нет.

Из дюжины трехмачтовых кораблей Азовского флота турки взяли на абордаж всего два — каждый из них обступили галеры, и там пошло веселье. Вице-адмирал Крюйс, как знал Павел, такой вариант развития событий предполагал — в сражение бросились полтора десятка русских галер, причем применяя исключительно артиллерию, и стараясь избежать абордажного боя. Но у трех «сырой» постройки не вышло отклониться от столкновения — сцепились, и грекам с феодоритами придется тяжко.

Однако центральный отряд турецкого флота потерпел поражение, Павлу это стало ясно — два десятка османских гребных судов оказались не очень достойным противником дюжине пушечных кораблей и пятнадцати вооруженных артиллерией галер. И сейчас «линкоры» Крюйся выкатывались вперед, готовясь к схватке с подходившим турецким «сикурсом».

На левом фланге тоже началась «заруба» — турки взяли на абордаж все три неуклюжих каракки. Последним на выручку бросились галеры под генуэзскими флагами, причем турок пока было чуть поменьше — дюжина против семнадцати, но на помощь османам шла вторая линия гребных судов, не менее многочисленная, чем первая.

Справа один галеас и галеры ромеев схлестнулись с турецким отрядом практически на равных, только пушки другого галеаса, бомбардирских кораблей и яхты пробили дорогу — взять их на абордаж турки не смогли. Так что сражение там тоже пошло отчаянное, и пока с перевесом на стороне «христианского флота», к которому подошли на помощь вооруженные орудиями бригантины и фуркаты. Так что не будь у турок второй линии, сражение можно было бы считать законченным.

— Крюйс решил только с одними парусниками атаковать галеры?! Ого, вытягиваемся в линию и косо атакуем, как пруссаки Фридриха Великого — сходимся с супостатом под углом?!

Павел Минаевич бормотал себе под нос, стараясь понять, что же происходит в сражении на самом деле. Одно было ясно — непрерывная орудийная стрельба серьезно озадачила турок, если не ошеломила их. Чуть ли не половина галер попыталась избежать схватки с кораблями, поворачивая острые носовые «клювы» в сторону и подставляя борт, что не нужно было бы делать. Парусники такой момент не упустили — корабли стали стрелять, и от грохота орудий заложило в ушах.

— Алла!

Корпус «Скорпиона» содрогнулся, и до Павла в этот момент дошло — флагманский корабль пытаются взять на абордаж. И действительно — снизу полетели «кошки», цепляясь крючьями за фальшборт, и раздался многоголосый, яростный рев османов. Но тут же заглушенный очередным орудийным залпом. Из пушек опердека ударили в упор, картечью — и крики стали совсем иными, потрясенными, что ли.

— Хреначь их, ребята!

Раздалась совсем не уставная команда, и вниз полетели медные «горшки», начиненные порохом и дробом, свинцовым и каменным. Взрывы импровизированных бомб заглушили крики, и сразу загрохотали десятки фузей. И тут же последовал залп левым бортом, и спустя несколько секунд последовал сильный толчок, который мог означать только одно — вторая турецкая галера взяла флагмана на абордаж.

Со шканцев донеслись громкие команды, расслышать их толком Павел не смог, только поднял голову и посмотрел на адмирала — Корнелий Иванович был совершенно спокоен, словно не понимал, что сейчас с двух сторон на палубу его флагмана лезут сотни заматерелых, вооруженных острыми саблями и крайне взбешенных турок. Вот один, бородатый в красном кафтане, появился на планшире, и был сбит обратно выстрелом в упор.

— Теперь наш черед, ребята, — Павел поднял заряженное ружье, все же скорострельность намного больше, да и порох бездымный в снаряженных патронах. Преображенцы окружили его, прикрывая собственными телами, и тут же на фальшборт влезло уже полдюжины османов — страшные, в окровавленной одежде, рты оскалены в диком крике.

Приклад толкнул плечо — два выстрела картечью в упор сбили обратно двух турок, те полетели вниз. Остальных побили преображенцы