– Венгры были проездом, заскочили на пару крайне напряженныхминут. Последний раз я так трясся, когда без билета в трамвае ехал. Местный староста нас, кстати, не выдал. Мир для меня перевернулся вчера.

– Васька безногий? – уточнил Марков. – Этот да, надежный мужик.

– Мне тоже так показалось. А на обратном пути нарвались на непонятно кого, немножечко постреляли. Капустин ранен, отправился к вашему коновалу.

– Ромочка его подлатает, – зловеще рассмеялся Решетов. – Он людей с царапинами пустяшными умудрялся в гроб загонять, – и тут же перешел на деловой тон. – Что за люди?

– Без понятия. В бой они ввязываться не стали, сразу отошли, потеряв двоих. Преследовать мы, понятно дело, не стали, себе дороже выйдет. Какие-то гражданские, но вооружены серьезно, был как минимум один пулемет.

– Господи, не лес, а проходной двор, – Марков заохал и вытащил карту. – Показать можете?

Зотов пару минут напряженно всмартивался в сплошную массу лесов и болот, ориентируясь на тонко голубеющую полоску Десны. Нашел Верхние Новоселки и уверенно ткнул в нужный квадрат.

– Тут.

– Пять километров от нас, – Марков переглянулся с Решетовым. – Это не соседи, я б знал.

– Ну вот и посидели по-стариковски, – Решетов резко встал. – Я поднимаю своих, ухожу в поиск, не нравится мне, когда возле лагеря всякиесволочи шастают. Усиливайте охрану, Михаил Федрыч.

– А как же чаек! – ахнул Аверин мнущийся у двери. – Я свежего заварил!

– К дьяволу чай! – Решетов воззрился на Зотова. – Составишь компанию?

– Не откажусь, – согласился Зотов. Устал и вымотался, как упряжная собака, но такое действо нельзя пропускать. Что может быть увлекательней охоты на человека?

– Отлично, жду через десять минут на западной тропе. Честь имею, – Решетов щелкнул каблуками нереально для леса до блеска начищенных хромовых сапог и удалился быстрой, легкой походкой.

– Вот так всегда, – посетовал Марков с плохо скрываемым удовольствием.

– Чаек, – простонал Аверин. – Виктор Павлович голодный поди.

– Да нет, что вы, спасибо, я кушал. Вчера, – сказал Зотов.

– Я сейчас, я быстренько, – интендант засуетился и бросился к выходу. – Никуда не уходите, Виктор Палыч!

– Голодным не останетесь, – убежденно произнес Марков. – Оно и верно, на пустой желудок много не навоюешь. Отоспаться бы вам, почернели весь.

– На том свете выспимся, – отшутился Зотов. Они вышли из сарайчика с трупом, командир распрощался и умчался, сосредоточенный и деловитый. Предстояло усилить посты.

– Колька! – Зотов увидел плетущегося Воробья.

– Да, Виктор Палыч! – парень подбежал коротким наметом.

– Отдохнул?

– Но… вы чего, Виктор Палыч? Я только пулемет оставил, – растерялся Колька.

– Собирайся, уходим. Поднимай наших, Шестакова, Карпина и Егорыча, пусть бросают все, и чтобы в полном боевом через пять минут были на западной тропе. Скажешь, я приказал. Выполнять.

Воробей застонал и, с трудом переставляя заплетающиеся ноги, исчез в мешанине кустов и землянок.

– Виктор Палыч! – запыхавшийся Аверин сунул Зотову сверток. – Чем богат, не побрезгуйте.

– Спасибо, Аркадий Степанович, – Зотов дружески хлопнул толстяка по плечу и, не глядя, сунул тяжелый сверток за пазуху.

– Да чего уж, – скромно потупился Аверин, неожиданно сильно схватил за предплечье, пугливо огляделся, притянул к себе и тихо сказал. – Не доверяйте Решетову, он опасный человек.

Зотов застыл. Вот так новости.

– Почему?

– Решетов не тот, за кого себя выдает. Страшный, безжалостный зверь, упаси вас повернуться к нему спиной или встать на пути, многие поплатились. Попомните мои слова, Виктор Палыч, – Аверин отстранился и засеменил прочь.

Час от часу не легче. Не отряд, а клубок скользких, ядовитых змеищь. Бухгалтерия райкома партии столько интриг на гора не выдает за единицу времени. Все друг друга подозревают, обвиняют, строят изощеренные козни. А ведь так мило все начиналось. Что Аверин имеет против Решетова? Нагнал туману и смылся. Можно быть уверенным только в одном: Решетова не было в отряде во время убийства Твердовского, а значит убийца не он. Хоть какая-то определенность.

Лагерь тем временем оживал, наполняясь деловитой суетой, шумом голосов, бряцаньем металла и ржанием лошадей. Забегали люди, послышался забористый мат. Отряд поднимался в ружье. К азартной суматохе присоединились собаки, истерически лая и путаясь под ногами. Лохматая сучонка взвизгнула, получив пинок от пробегавшего партизана.

На краю лагеря собрались вооруженные люди, колоритная компания суровых, видавших виды мужиков, одетых в смесь гражданской и военной одеждыи похожих на старуюдобрую банду времен Гражданской войны. Не хватало зеленого знамени и пары тачанок. Знаменитая группа Решетова во всей красоте.

Зотов призывно взмахнул рукой, увидев идущих Карпина, Егорыча и Воробья.

– Куда спешим? – подозрительно спросил лейтенант.

– Организуем загонную охоту на ухарцев, с которыми давеча пострелялись.

– Хорошее дело, – присвиснул Карпин. – Только неблагодарное. Больше суток прошло, теперь ищи ветра в поле.

– Товарищ Решетов сыщет! – заявил Колька, аж подпрыгивая от возбуждения. – Он знаете, знаете какой!

– И какой? – усмехнулся Зотов.

– Так Решетов! – обескураженно притих Колька, не понимая, почему никто не разделяет восторга. – Ой, чего с вас взять, вы в отряде без году неделя, не знаете ничего!

– А ты просвети.

– Решетов… Решетов… – Колька захлебнулся эмоциями. – Он такой… такой… Герой он настоящий, фашистов лупит, клочья летят! С ним никто не сравнится, даже вы, Виктор Палыч!

– Ну вот, я обиделся, – Зотов шмыгнул носом.

– Простите, Виктор Палыч! Я не хотел! Но Решетов! У нас все мальчишки хотят быть, как он!

– И Валька?

– И Валька, – Воробей погрустнел. – Вот бы он узнал, что я с Решетовым иду.

– Это я тебя взял, – попытался набрать пару очков Зотов.

– Спасибо, – Колька бросился обниматься.

– Ну хватит, хватит, слюнями зальешь, – отстранился Зотов. Он самне знал, как отнесется Решетов к участию в мероприятии его крохотного отряда. По слухам, капитан не берет на задания посторонних, еще погонит взашей, мужик он железный.

– Суета тараканья, с ума посходили все что ли? – прогудел незаметно подошедший Шестаков, жующий здоровенный кусок хлеба с салом, в бороде застряли крупинки разваренной гречневой каши. – Артисты чтоль приезжают? Я б клоунов посмотрел, страсть их люблю, холер крашенных.

– Артистов не обещаю,