Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Они здоровее меня, – сказал Терн.
– Да, – кивнул Релан, – но сила и рост – еще не все, сын мой.
Он глянул на входную дверь:
– Солнце скоро взойдет. Пойдем посмотрим.
Терн замялся. Отец уделял основное внимание старшим братьям, и быть замеченным – здорово, но он не забыл о демонах во дворе. Материнский окрик заставил обоих обернуться.
– Не смей его выводить, Релан! Ему всего шесть! Вернись за стол, Терн.
Терн хотел подчиниться, но отец придержал за плечо:
– Шести лет достаточно, любимая, чтобы алагай схватил его, когда побежит, вместо того чтобы замереть. Или когда замрет, а надо бежать. Детям не будет добра, если над ними трястись.
Он вывел Терна на крытое крыльцо и притворил дверь, не дав Заре возразить.
Небо посветлело и окрасилось в цвет индиго, до рассвета остались считаные минуты. Релан разжег трубку, и по крыльцу растекся привычный сладкий запах. Терн задышал всей грудью – дым отцовской трубки надежнее меток.
Он завороженно огляделся. Крыльцо было родным местом, заставленным, как и весь дом, разнородной мебелью, которую Релан спас с поселковой свалки и старательно починил.
Но в призрачном предрассветном свете все выглядело иначе – зловеще и блекло. Большинство демонов уже скрылись от восходящего солнца, но один обернулся на скрип половиц и свет, прорвавшийся из двери. Он заметил Терна с отцом и крадучись направился к ним.
– Не выходи за черту, – предупредил Релан и указал черенком трубки на полосу меток. – Даже храбрейшие воины не делают этого без нужды.
Лесной демон зашипел на них. Терн узнал его – недрила каждую ночь восставал у старого златодрева, на которое любил забираться он сам. Глаза демона не отрывались от Релана, но отец хладнокровно выдерживал его взгляд. Демон прыгнул и ударил огромными сучковатыми руками в меточную сеть. В воздухе соткалась серебристая паутина магии. Терн с криком бросился в дом.
Отец поймал его за руку и больно дернул, остановив:
– Бег привлекает их внимание.
Он развернул Терна, и тот убедился – взгляд демона обращен к нему. Подземник глухо зарычал, из угла его пасти потянулась тонкая струйка слюны, похожая на желтоватый древесный сок.
Релан присел на корточки, взял Терна за плечи и заглянул в глаза:
– Ты должен уважать алагай, сын мой, но никогда не поддаваться страху перед ними.
Отец мягко подтолкнул мальчика к меткам. Демон продолжал ошиваться невдалеке, до него не было и десяти футов. Он разинул пасть и заверещал, обнажив ряды янтарных зубов и шершавый бурый язык.
У Терна затряслась нога, и он упер ее в пол, стараясь унять. Мочевой пузырь приготовился лопнуть. Терн закусил губу. Братья и сестры сживут его издевками со свету, если вернется в мокрых штанах.
– Дыши, сын мой, – сказал Релан. – Прими свой страх и доверься меткам. Изучи их повадки, и инэвера, ты не умрешь на когтях алагай.
Терн понимал, что должен верить отцу, который выходил в открытую ночь с одним копьем и щитом, но желудок и мочевой пузырь не успокоить словами. Он скрестил ноги, чтобы не обмочиться, и понадеялся, что отец не заметит. Взглянул на горизонт, но тот оставался оранжевым без намека на желтизну.
Он уже видел, как братья с хохотом катаются по полу, а сестры скандируют: «Зассыха! Зассыха! Полили Терновый Куст!»
– Смотри на меня, я научу тебя хитрости наживок, – велел Релан и разрешил мальчику на шаг отступить.
Сам же на цыпочках направился к меткам, глядя лесному демону в глаза и рыча в ответ.
Релан подался влево, и демон повторил его движение. Отец выпрямился и подался вправо; демон сделал то же самое. Релан медленно раскачивался, и подземник, как отражение в воде, последовал за ним: шаг влево, потом в исходное положение и вправо. Затем Релан сделал по два шага в обе стороны. Потом три. Демон исправно обезьянничал.
Сделав четыре больших шага влево, отец остановился и снова подался телом вправо. Демон машинально пошел и не остановился, хотя Релан двинулся в противоположном направлении. Он достиг дальнего края крыльца, когда демон опомнился, издал крик и бросился за ним. Снова вспыхнули метки, и подземника отшвырнуло.
Релан повернулся к Терну, опустился на колени и встретился с мальчиком взглядом.
– Алагай больше тебя, сын мой. И сильнее. Но, – тюкнул он пальцем по лбу Терна, – не умнее. Мозги у прислужников Най с горошину, они туго соображают, и их нетрудно сбить с толку. Если наткнешься на демона – прими свой страх и раскачивайся, как я показал. Когда алагай пойдет не туда, иди – не беги! – к ближайшему убежищу. Даже самый смышленый демон пройдет не меньше шести шагов, прежде чем осознает подвох.
– И вот тогда надо бежать, – догадался Терн.
Релан улыбнулся, покачал головой:
– Тогда надо идти, сколько понадобится на три медленных вздоха. Раньше демон не перестроится. – Он шлепнул Терна по бедру, и тот, скривившись, схватился за мошонку, пытаясь удержать мочу. – А уже после этого – беги. Мчись опрометью, как на пожар.
Гримасничая, Терн кивнул.
– Три вздоха, – повторил Релан. – Давай, дыши.
Он втянул воздух, приглашая Терна последовать его примеру. Тот наполнил легкие и выдохнул вслед за отцом. Релан вдохнул опять, Терн повторил.
Он понимал, что должен успокоиться, но от глубокого дыхания стало совсем невтерпеж. Терн был уверен: отец все замечает, но Релан и ухом не повел.
– Знаешь, почему мы с мамой назвали тебя Терном?
Терн помотал головой, лицо пылало от напряжения.
– В Красии жил мальчик до того хилый и слабый, что от него отказались родители, – поведал Релан. – Он не поспевал за скотом, который они гнали для пропитания, и отец, уже имевший много сыновей, прогнал его.
По щекам Терна потекли слезы. Неужели и его выгонят, если обмочится от страха?
– За стадом шла стая ночных волков, они боялись копий этого семейства, но мальчик был одинок, беззащитен, и хищники стали преследовать его, как только учуяли, – продолжил Релан. – Однако мальчик завел их в терновник, и один волк застрял в колючках. Мальчик дождался, когда он засядет прочно, и размозжил ему голову камнем. А потом набросил на плечи шкуру и вернулся к отцу, и тот, упав на колени, взмолился перед Эверамом о прощении за то, что усомнился в сыне.
Релан снова стиснул плечи Терна:
– Носи это имя с гордостью, а братья и сестры пусть дразнятся. Терновый куст выживает в местах, где не привьется никакое другое растение, и даже алагай уважают его шипы.
Нужда не исчезла, но позыв ослабел, и Терн, расправив плечи, встал рядом с отцом любоваться расцветающим небом. Демон нырнул в туман и втянулся под землю, прежде чем из-за горизонта выглянуло солнце. Релан приобнял Терна, когда озерная гладь отразила рассвет. Терн приник к нему, радуясь редкому случаю побыть наедине с отцом без тычков и подначек со стороны сестер и братьев.