мы уезжали от «Малинок» тем больше меня накрывало ощущение покоя и расслабленности, а ведь стоило бы насторожиться. Еще пару часов назад я боролась с сомнениями, чего добивается Альго от нашей встречи, на что надеется… Хотя есть у меня парочка версий.

– Какие планы? – тихо спросила я. – Разве не лучше было бы провести экскурсию днем. Ах, да… летучие мыши… трансильванский закат…

Я пыталась осторожно нащупать нить разговора, начавшегося еще вчера. Альго с готовностью пришел на помощь:

– Вечером на лугу я, наверно, здорово испугал тебя. Такого не должно повториться. Ты веришь мне, Вера?

– Хотелось бы, но ты ведешь себя странно не только по отношению ко мне.

– Я вообще удивлен, что ты согласилась на вечер со мной, – усмехнулся он и впервые за всю поездку тепло посмотрел мне в глаза. – Любопытная девчонка! Или заскучала в глуши без соцсетей, надоело мыть посуду за постояльцами?

– Теперь часть бытовых забот ляжет на Эрику Балан. Кстати, она твоя преданная фанатка. Готова до конца лета работать в доме за постер с твоим изображением, – я немного преувеличила масштаб запросов будущей модели, но суть их передала точно.

– Ничем не могу помочь, – отрезал Альго, мне показалось его бледные щеки слегка окрасил румянец. Неловкости или гнева? А может, внимание юной девицы польстило – как знать.

– Помню-помню, сегодня у тебя ничего нельзя просить. Наш грозовой договор в силе, господин Хитклифф?

– Вижу, тебе доставляет особе удовольствие называть меня именами персонажей классической литературы, – огрызнулся он. – Но почему одинокий волк Хитклифф? – Альго остановил машину перед мостом и порывисто развернулся ко мне. – А ну, признавайся, ты такая же избалованная эгоистка, как Кэти? Вечный разлад между желаниями и чувством долга, когда зов души и плоти заглушен трезвыми доводами рассудка.

– Надеюсь, мы не принесем друг другу столько невзгод, как герои Эмили Бронте! Я вообще больше не хочу говорить об этом романе – с его страниц веет могильным холодом, а в небесах зловеще кричат черные птицы, – соглашусь, пример был неудачен. Прости, если задела. Наверно, это был способ самозащиты или попытка пошутить… как ты вчера шутил насчет моего похищения.

Наверно, последняя фраза была лишней, светло-серые глаза Альго насмешливо сузились.

– Я говорил серьезно. А ты, вижу, любишь скрываться в вымышленных мирах, спасаясь от угроз реального? На мой счет можешь быть спокойна, Вера. Я тебя не обижу. И спасибо, что помнишь о договоре, но разве он распространяется только на один день?

– Можно все обсудить спокойно. Думаю, это внесет ясность в наши отношения. Прогресс на лицо, ты больше не произносишь с ненавистью слово «Малинович» и называешь меня Верой. Мы тоже можем дружить, как вы с бабушкой…

Я замялась, услышав скептический возглас Альго в ответ на мое предложение.

– И уехав из наших мест, ты будешь слать мне трогательные письма? – хрипловато спросил он.

– Гораздо проще позвонить. Ты словно в позапрошлом веке живешь!

– Постараюсь скоро развеять эту иллюзию, – важно пообещал Альго.

Машина миновала мост и неожиданно свернула влево от главных ворот.

– Парадный вход заколочен, нам придется попасть внутрь через отдельную дверь.

– «Тесны врата, ведущие в жизнь, и немногие находят их…» – процитировала я, как вдруг наткнулась на холодный взгляд Альго.

– Благоговейно относишься к религии? Любительница старых книжек! – поддразнил он. – Или тексты евангелистов интересны лишь с точки зрения литературы?

– Ну, да – литературы, истории, философии… культуры, наконец!

– Психологии межличностных отношений и гендерных установок. С античных времен суть людская мало изменилась.

Альго молниеносно подхватывал каждое мое замечание, веером раскрывал смежные темы, заставлял рыться в памяти, искать аналогии, параллели. Я подозревала, что он имеет широкую эрудицию и свободные взгляды на общественную мораль. С ним можно говорить обо всем на свете. И мне хочется с ним говорить, спорить, шутить, смеяться и сомневаться в себе… Куда нас может завести такое тесное общение?

С замком пришлось повозиться, но я терпеливо ждала, пока с протяжным скрипом откроется арочная дверь, обитая толстыми железными листами с пятнами бурой ржавчины по краям.

– Янош, надо бы смазать петли! – реплика Альго звучала как настоящий приказ, и старичок, сметавший с дорожки сухие листья, тут же склонился в поклоне.

Я успела разглядеть морщинистое лицо и обвисшие седые усы, дождалась, пока отойдем подальше и сообщила негромко:

– Мы недавно встречались. Он приходил к нам в дом вместе с Лукой Баланом. Такой старенький… Неужели все еще служит у тебя?

– Янош – почетный долгожитель Динавы, и не намерен покидать Плашину, – мол, умру с метелкой в руках, так и схороните. В последнее время у него все чаще проблемы с памятью, но больше никого не подпускает к сторожке.

– Сколько всего людей здесь работает? – я тут же начала перечислять:

– Магда Струмески…

– И ее муж, – подсказал Альго.

– Уже двое, теперь старый Янош… кто-то еще?

Вдалеке с грохотом захлопнулась дверь, от неожиданности я вздрогнула и качнулась к Альго.

– Словно выстрел из пушки! Теперь меня ноги не слушаются.

– Держись за мою руку и смело иди вперед. Здесь не часто принимают гостей, тем более таких ценных, Малинка!

Мне приходилось бывать в нескольких старинных замках Сербии и Болгарии, – они были под присмотром туристических организаций и содержались в образцовом порядке, поскольку приносили немалый доход от посещений и продажи сувенирной продукции.

Мама считала, что я, как будущий дизайнер, просто обязана изучить особенности архитектуры средневековой Европы, а потому не скупилась на красочные альбомы с описанием и фотографиями интерьеров английского Лидса, французского Шенонсо или немецкого Нойшванштайна (Дисней позаимствовал на заставку его очертания).

Однако по сравнению с масштабами знаменитого румынского Брана динавская Плашина не произвела на меня большого впечатления, чего не скажешь о ее владельце.

В первые минуты встречи я почти уверилась, что Альго жалеет о вчерашнем приглашении и вынужден притворяться гостеприимным. Непостижимый человек! Я никак не могла его разгадать.

Во дворе он сразу предложил нехитрый выбор для прогулки:

– Заброшенные покои моих предков или новострой?

– Начнем с начала! – бодро предложила я, плотнее закутавшись в мягкую шаль Ванессы.

До заката солнца оставалось не более четырех часов. Нужно успеть…

Массивные каменные стены, окружавшие замок, почти не пострадали от бомбежки, сохранилась и крытая галерея с дорожкой для лучников и надворотная башенка. Но верхняя часть центральной башни – донжона, где прежде размещались спальни хозяев, была сильно разрушена, словно ожесточившийся враг прицельно лупил по ней сверху в припадке бешеной ярости.

Мы начали осмотр с кухни, на которой две сотни лет назад суетились повара Димитрия Хозара: пекли ржаной хлеб, жарили цыплят, варили солодовое пиво. Я впервые оценила преимущества