И лишь когда его шаги окончательно стихли, и пришло осознание, что Эйтан на самом деле оставил меня одну, вдруг стало особенно тяжело и грустно. Обида, которая горела во мне ещё минуту назад, как-то резко перестала казаться важной. А ей на смену пришло ощущение одиночества и чувство вины. Мигом вспомнились все злые слова, которыми я сегодня награждала Бестерли. Все обидные эпитеты, которые так и остались в моей голове не озвученными.

Дева-заступница, ну почему рядом с ним я напрочь теряю самообладание? Почему так легко срываюсь, и даже не думаю сдерживаться? Хотя… наверное, это просто ещё одно доказательство того, что когда-то мы были очень близки. Видимо, тогда я позволяла себе с ним полную свободу мысли и действий, и подсознание это помнит. В то время, как сознание напрочь забыло.

Вдруг со стороны ближайших кустов послышался шорох. Я насторожилась, а вмиг обострившаяся интуиция подсказала, что это неспроста. Вскоре звук повторился, и стало понятно, что кто-то продвигается через густые заросли. Некоторое время я прислушивалась, пытаясь решить, как правильнее поступить. Но потом всё-таки встала, сжала рукой браслет-артефакт для вызова стражей и тихо направилась к кустам. Вот только там уже никого не было. Но на тёмной аллее, ведущей к общежитиям студентов, мелькнул силуэт ‒ высокая, стройная девушка. Увы, большего с такого расстояния в темноте мне рассмотреть не удалось.

Но что она делала в кустах у моего дома? И, главное, как много она слышала из нашего разговора с Эйтаном?

Эйтан Бестерли

Сегодня лекций у меня не было, но зато хватало остальной работы. Ректор Торн с каждым днём перекладывал на меня всё больше своих обязанностей, и я подозревал, что скоро он передаст мне ещё и свою должность. Конечно, это льстило самолюбию, но сейчас куда сильнее дел академии меня тревожила моя семья.

Да, ясное дело, что пока нет никакой семьи. А Бель вчера чётко дала понять, что сдаваться не намерена. Но я знал, что уже не отступлю. Выкручусь, изловчусь, совершу невозможное, но всё равно получу своё. Если не удастся взять эту неприступную крепость нахрапом, возьму измором. Обязательно что-нибудь придумаю. Ведь теперь у меня была поистине достойная цель. И даже если путь к ней будет долгим, пройду его с достоинством.

Я как раз размышлял о том, под каким предлогом лучше встретиться с Илем: стоит ли вызвать его сюда или лучше самому наведаться в общежитие, как вдруг он пожаловал ко мне сам. Тихо постучал, чуть приоткрыл створку, вежливо поинтересовался, можно ли войти, и только потом перешагнул порог кабинета.

Выглядел парнишка смущённым, но уверенным. Было видно, что он тоже всё для себя решил, и от своего решения не отступит. Осталось только понять, что он там себе нарешал.

‒ Доброго дня, Ильер. Проходи. Присаживайся, ‒ я жестом указал на кресло для посетителей.

‒ Доброго дня, профессор Бестерли, ‒ ответил парень. Но садиться не стал, так и остался стоять на месте. – Я хочу извиниться за своё вчерашнее поведение. Оно было… бестактным.

‒ Иль, давай поговорим начистоту, ‒ я покаянно вздохнул. ‒ Именно моё поведение вчера было бестактным, а никак не твоё.

‒ Я был не в себе, ‒ покачал головой он.

‒ А я этим нагло воспользовался, ‒ сказал, разведя руками. ‒ Так что предлагаю нам простить друг друга за вчерашнее и просто забыть о нашей с тобой бестактности.

‒ Вряд ли мне удастся забыть тот момент, когда из вашего спора с мамой я понял, что вы – мой отец, ‒ без тени улыбки произнёс Ильер, но сразу же поспешил добавить: – Не думайте, лорд Бестерли, я не навязываюсь. И не принимайте во внимание ту чушь, которую я нёс про желание стать аристократом. Всё это глупости. Зато я понял, что больше не притронусь к непонятным зельям сомнительного качества. Бед от них больше, чем позитива.

‒ Иль, присядь всё-таки, ‒ попросил я, внимательно его выслушав.

Он коротко кивнул и опустился в кресло. Но при этом был заметно напряжён и чувствовал себя не в своей тарелке.

‒ Я только вчера утром получил доказательства того, что ты мой сын, ‒ признался я. – И, знаешь, какой была моя первая реакция? Ступор и безумная радость. Я был счастлив от мысли, что у меня не просто есть ребёнок, а что это именно ты. И вчера в моих словах про семью не было шуток. Мне на самом деле хочется, чтобы ты носил мою фамилию и называл меня отцом.

‒ Я всю жизнь считал отцом другого человека, ‒ тихо проговорил он. ‒ Да, папа нечасто уделял мне внимание, но по-своему любил. И сейчас мне кажется, будто я предаю его. Потому, может, будет лучше, если мы оставим всё как есть?

Ильер посмотрел на меня с надеждой. Ему явно было страшно что-то так кардинально менять в жизни. Но в данной ситуации я предпочту принять это сложное решение за нас обоих.

‒ Нет, Иль. Я на это не согласен, ‒ ответил твёрдо. ‒ И считаю, что ошибки прошлого нужно исправлять, а не тянуть их за собой только потому, что жалко бросить.

‒ Значит, для вас я ошибка прошлого? – тихо спросил мальчик и опустил взгляд.

Вот такие его выводы мне совершенно не нравились.

‒ Ошибка была лишь в том, что я умудрился отпустить Изабель, ‒ сказал ему. ‒ А потом кто-то поработал с её памятью и стёр воспоминания обо мне. Я тоже её не помню, хотя мой близкий друг утверждает, что у нас были серьёзные отношения, и дело шло к свадьбе. И ты, Иль, законный наследник герцогского титула Бестерли. Ты – часть нашего рода.

‒ Это сложно, ‒ он сжал пальцами края подлокотников.

‒ Нет, поверь. Так только кажется, ‒ я ободряюще ему улыбнулся. – Когда получу бумаги от бывшего мужа Бель, сразу официально признаю тебя своим сыном. В нашем случае доказательства придётся предоставить моему отцу как главе рода. Но он и без доказательств примет тебя. И, я уверен, искренне полюбит.

Иль слушал внимательно, а неуверенность в его глазах постепенно сменялась интересом.

‒ В остальном для тебя всё останется как прежде. Будешь учиться, общаться с друзьями. Правда, иногда придётся бывать на светских мероприятиях, но это мелочи.

‒ А мама? – спросил он.

Этот вопрос мучил и меня самого.

‒ С Бель всё сложнее, ‒ признался я. ‒ Но мы разберёмся.

В дверь постучали. И, не дожидаясь ответа, в кабинет заглянул Шерридан. Но, увидев, что я не один, тут же извинился и вернулся в коридор.

‒ Шерри, зайди, ‒ крикнул я.

Тот с радостью воспользовался приглашением. И, в отличие от Иля, даже не подумал стесняться или смущаться.

‒ Привет, дядя, ‒ улыбнулся тот, мельком глянул на гостя и вопросительно посмотрел на меня.