‒ Знакомься, Иль, ‒ обратился я к сыну. Да, к сыну… какое всё-таки приятное слово. – Это мой племянник Шерридан Сайтер. Сын моей старшей сестры Оливии. И твой двоюродный брат.

Иль посмотрел на него чуть испуганно. Полагаю, он уже не раз видел Шерри в академии, и точно что-то о нём слышал. Всё же Шерридан относился к так называемой студенческой элите. У них там своя собственная градация титулов и популярности. И я точно знал, что племянничек в ней почти на самой верхушке.

‒ Брат?! – то ли возмущённо, то ли восхищённо воскликнул Шерри и теперь принялся внимательно рассматривать Иля. Тот же под этими взглядами ещё больше стушевался.

‒ Да, ‒ подтвердил я. – Ильер. Пока ещё Кайс, но скоро станет Бестерли. Мой сын.

Демоны, да как же восхитительно произносить это вслух! Меня просто переполняли эмоции, и главенствующими в их какофонии были удовлетворение и гордость.

К чести племянника, он быстро сориентировался в ситуации и вопросов задавать не стал. Видимо, решил расспросить меня позже, наедине. Сейчас он посчитал важным совсем другое. Подошёл к Илю, протянул тому руку и, улыбнувшись, сказал:

‒ Зови меня Шерри, братишка.

Ильер поднял на него взгляд, попытался изобразить улыбку, но протянутую ладонь всё же пожал. Крепко. По-мужски.

‒ Тогда и ты зови меня Иль, ‒ ответил он твёрдым тоном. Но чуть стушевавшись, добавил: ‒ Извини, я пока ещё в лёгком шоке. Только вчера узнал о нашем родстве с профессором Бестерли.

‒ Не переживай, всё понимаю, ‒ ободряюще проговорил Шерри. ‒ Сам, если честно, пока не осознал. Но, знаешь, я очень рад. Серьёзно. Надеюсь, мы с тобой найдём общий язык. ‒ И, весело усмехнувшись, добавил: ‒ Всегда хотел иметь брата.

‒ Ты по делу зашёл? – спросил я у племянника.

‒ Да, ‒ тот расслабленно опустился во второе кресло. – Хотел отчитаться по твоему заданию. Но могу зайти позже или сделать это письменно.

‒ Нет уж, выкладывай сейчас.

Илю явно было неуютно. Он точно был бы рад уйти, но всё равно остался, хоть и чувствовал себя тут лишним. Я же, наоборот, увидел в явлении Шерри хороший знак. Более того, у меня уже появился план, как помочь Ильеру адаптироваться в семье.

‒ Как скажешь, ‒ кивнул племянник.

Он снова с сомнением глянул на Иля. Видимо, решал, насколько откровенным стоит быть.

‒ Говори как есть. Эта история затрагивает всю нашу семью, ‒ пояснил я. – Кстати, за то, что Изабель забрала заявление из управления стражей, Айла организовала избиение Ильера. Как тебе поворот?

Глаза Шерридана мгновенно округлились, а лицо стало заметно бледнее. Он весь напрягся, а пальцы правой руки непроизвольно сжались в кулак.

‒ Я не знал… ‒ признался растерянно.

‒ Теперь знаешь.

Шерри явно хотел ответить, и эмоций в нём в этот момент было очень много. Но он сумел промолчать. Видимо, не хотел пугать своими заявлениями Ильера.

‒ Значит так, ‒ проговорил племянник, собравшись с мыслями. – Давайте расскажу, что удалось узнать. Многие знакомые Айлы в один голос утверждают, что с начала этого учебного года она сильно изменилась. Раньше была милой и общительной. Я сам помню её задорной заводилой. Нико она давно нравилась, но не отвечала ему взаимностью. Правда, отказывала всегда вежливо и не обидно.

‒ То есть, ты хочешь сказать, что с ней произошли заметные изменения? ‒ озадаченно поинтересовался я.

‒ Да, дядя, ‒ кивнул Шерридан. ‒ И знаю, о чём ты подумал ‒ столь резкие перемены вполне вероятно могут быть связаны с ментальным вмешательством. И да, когда я влиял на неё, меня не остановил защитный амулет. Он хоть и был на ней, но не работал.

‒ А вот это важный момент, ‒ я подался чуть вперёд и опёрся локтями о край стола. – Значит, в первую очередь нужно проверить её амулет. Если она продолжала его носить, то не знала о неисправности.

‒ Я со многими поговорил, и почти уверен, что она постоянно находилась под лёгким внушением, ‒ с очень серьёзным видом сообщил Шерри.

‒ А её психика этому сопротивлялась, отсюда и противоречивость поведения, ‒ кивнул я. – Но пока она не очнётся, проверить эту теорию не получится.

‒ Кому могло понадобиться подобное? – вдруг тихо спросил Иль. – Из неё, получается, сделали марионетку?

И вот эти его слова именно в такой формулировке натолкнули меня на другую мысль.

‒ Значит, кто-то хотел действовать её руками, оставаясь при этом в стороне, ‒ озвучил я свой вывод. – Отсюда вопрос: кому это было нужно? То есть, если мы поймём мотивы, то найдём и кукловода. Айла в последнем разговоре с Изабель вела себя так, будто надеялась на её помощь.

‒ В её окружении есть несколько менталистов, ‒ добавил Шерри. ‒ Девушка, с которой она живёт в одной комнате в общежитии, тоже обладает ментальным даром, но довольно слабым.

‒ За время своей работы дознавателем я повидал всякого. И были случаи, когда даже люди, обладающие лишь зачатками ментального дара, с помощью артефактов усиливали его в разы и творили ужасные вещи. Так что, сейчас ищем мотив. Первым делом Айла навредила Нико. Потом Илю. А после этого поругалась с Изабель и упала с крыши. Вот это падение в свете нашей версии выглядит, как попытка избавиться от свидетеля. Точнее, от орудия.

‒ Почему стражи до этого не додумались? – растерянно поинтересовался Иль.

‒ У них уйма подобных дел. Им важно как можно скорее добиться результата, ‒ ответил я. ‒ Но за маму можешь не переживать. Мы никому не позволим обвинить её в том, что она не совершала.

И по тому, как теперь смотрел на меня Ильер, понял, что сын мне верит. И я буду полным ничтожеством, если не оправдаю его доверия.

***

Изабель Кайс

Утром я проснулась раньше, чем обычно. А собиралась на работу особенно тщательно. Делала это не специально, а, скорее, чтобы отвлечься. Увы, помогало плохо.

Иль ночевать так и не пришёл. Эйтан тоже никак не давал о себе знать. И я чувствовала себя виноватой перед обоими. Ведь могла вчера просто помочь Эйту, тоже поучаствовать в объяснении с сыном, смягчить острые углы. Но запаниковала. И, как следствие, умудрилась всё испортить.

Я вообще рядом с Эйтаном сама себя переставала узнавать. Становилась излишне эмоциональной, импульсивной, резкой и прямолинейной. Не могу припомнить никого, с кем бы позволяла себе подобное поведение.

Значит, нужно постараться лучше себя контролировать. А то я уже даже сама себя всем этим начала раздражать.

Сегодня в расписании у меня стояли три лекции до обеда, затем было окно и ещё одно занятие. Работа прекрасно отвлекала от тяжёлых мыслей, я сама с удовольствием погружалась в исторические события, о которых рассказывала студентам, а когда видела в их глазах интерес, чувствовала себя особенно довольной.