Леди Ивиш уткнулась взглядом в свой хвост, перебирая шерсть.

— Не знаю, — повторила она. — Могу я все-таки взглянуть на месторождение?

Я снова покосилась на своих соотечественниц, припомнила фотографии с разноцветным магическим льдом и поняла, что сейчас они готовы пустить эльфийку хоть на Первое. Но ничего опрометчивого пообещать они не успели. Тяжелая железная дверь архива звучно скрипнула, открываясь, и захлопнулась так громко, что леди Ивиш подскочила на стеллаже, едва не ударившись головой о потолок, и немелодично зашипела.

Судя по всему, до того, как Хотен узрел лишних свидетелей, он собирался что-то мне показать: в его судорожно, до побелевших костяшек, сжатом кулаке шелестел одинокий желтоватый листок бумаги, а на лице значилось нешуточное негодование. Но присутствие специалистов по магологии и навострившей ушки переводчицы живо остудило его пыл, и орать на меня прямо в архиве ревизор не стал.

— Ратиша, на пару слов, — негромко попросил он.

Это было ровно на четыре слова больше, чем я слышала от него с тех пор, как отказалась выйти замуж. Но…

— Ты знаком с леди Ивиш? — светским тоном поинтересовалась я.

Хотен поднял взгляд и вздрогнул, но быстро взял себя в руки и попросил переводчицу сообщить эльфийке, что вернет ее собеседницу буквально через пару минут. Леди Ивиш с любопытством сверкнула глазами со стеллажа и замысловато вильнула хвостом.

— Все в порядке, она пока пообщается с Яниной и Ариной, — истолковала ее жест переводчица.

Хотен молча развернулся и вышел из архива, не оборачиваясь. Я скептически изучила захлопнувшуюся дверь. Интересно, и что он будет делать, если я за ним не пойду? Или не отыщу его в толпе, окружившей архив?

…я недооценила ревизора в гневе. В коридоре рискнула остаться только уборщица — и то потому, что мыла полы. Хотен отошел к окну в торце, подальше от нее, и сердито следил за тем, как я приближаюсь.

— Что-то случилось? — миролюбиво поинтересовалась я.

— Ты мне скажи! — предсказуемо вспылил ревизор и треснул по стене кулаком — с зажатым в нем листком. — Что случилось между тобой и Найденом?

Я отступила на шаг назад, с откровенным недоумением разглядывая его лицо.

Еще ни разу не видела, чтобы он краснел от гнева.

— Ничего, — все-таки попыталась достучаться я. — Найден встречался с Велиславой. Я бы никогда не позволила себе крутить интрижки с парнем своей подруги. Это низко.

— Тогда какого черта мой собственный протеже под меня копает?! — едва ли не прорычал Хотен и швырнул на подоконник ужасно измятый листок. — Еще скажи, что не ты ему разболтала про Найдена!

Я поморщилась от повышенных тонов и рискнула расправить брошенный листок. Часть букв стерлась из-за грубого обращения, но заголовок сохранился превосходно, и я вытаращилась на него, как баран на новые ворота.

Повестка?!

Нет, я тоже получила повестку, когда Владиславу приспичило пообщаться со мной в официальной обстановке. Но то я — простой инженер-проектировщик. Да нас по Союзу несколько тысяч! А вот чтобы повестку прислали ревизору третьего чина…

Что такого мог нарыть Лют, что решился на подобные действия в отношении собственного начальства?

— Хотен, — сказала я и сглотнула, — пожалуйста, скажи, что ты не имеешь никакого отношения к исчезновению Найдена.

Он выглядел оскорбленным. И уставшим.

— Ну, разумеется, кругом виноват я. Зашел утром, снял швы, вывел из купола, расстрелял и спрятал труп, — уязвленно сообщил Хотен. — Мне же больше заняться нечем, кроме как истреблением рабочих низшего звена! Можешь пойти к Люту и сказать, что добилась от меня признания!

Я поджала губы и положила повестку обратно на подоконник. У меня не получалось представить Хотена ни снимающим швы, ни прячущим труп. Расстреливающим — запросто.

Но при свете дня, толпе свидетелей и согласно официальному указу о казни.

Тайком… нет, это не про него.

И Лют не такой воодушевленный дурак, чтобы этого не понимать. Сколько лет они проработали вместе? Наверное уж, достаточно, чтобы понять: начальство не станет шутить с законом. Особенно — когда вполне реально выставить нежелательную персону из города без лишнего шума и суеты. Даже если обоснование для высылки было надуманным, это никак не оправдывает повестку: такого хода Хотен не простит, и его протеже останется без работы.

Если только не поставит начальство к стене.

— Я скорее склонна пойти к нему и спросить, какая муха его укусила, — пробормотала я.

Смешанное с негодованием любопытство не отпускало, и пришлось так и сделать: номера самого Люта у меня не было, а Влад хоть и сообщил, что господин ревизор низшего чина изволит прогуливаться недалеко от точки, где была зарегистрирована незаконная попытка подключения к магопроводу, — но подробностями делиться отказался наотрез. И даже грозно поинтересовался, известно ли мне, что такое «тайна следствия».

Я сильно подозревала, что Люту это тоже отлично известно, но спокойно просиживать штаны дома было выше моих сил. В конце концов, попытка — не пытка (если речь не идет о подключении к магопроводу высокого давления).

Наученная горьким опытом, Тайка сама принесла собачий комбинезон и, пока безалаберная хозяйка давилась хохотом, дисциплинированно сделала еще четыре ходки — за кроссовками. За всеми приготовлениями она забыла про поводок, но ее это не спасло, и спустя четверть часа я благополучно вышла из дома с самой стильной собакой на всем месторождении № 3.

Погода тут же неделикатно намекнула, что стиль стилем, а скачки давления никто не отменял: над городком так прочувствованно завывал ветер, что Тайка притормозила и попыталась ему подпеть. Я шикнула на собаку, еще сильнее подняла воротник шубы и, с сожалением посмотрев на поросшие коркой льда автосани, решительно направилась в центр. На ходу было теплей.

Ветер усиливался. Однотипные домики условно привилегированного района быстро остались позади; короткая улочка вела вдоль врачебных общежитий к стационару, а за ним упиралась в распаханное строительной техникой бездорожье, обрывавшееся широкой траншеей с недавно отремонтированным магопроводом. Здесь было еще холоднее, и собака прижалась к моей ноге, норовя спрятать нос под полы шубы. Я не стала препятствовать. Знала бы, что морозы так разыграются — вообще оставила бы Тайку дома: месяц прогулок исключительно по куполу не способствовал наращиванию теплой зимней шерстки, и последняя неделя мало что исправила.

Люта, как назло, нигде не было видно. Район стройки пустовал, и заледеневшая строительная техника выглядела особенно зловеще.

Порыв ветра заставил нас с Тайкой проскользить по плотной наледи добрый метр. Так быстро остановились мы только потому, что я зацепилась за хрупкий куст шиповника, обтерев с него иней и собрав шубой пару хрупких, почерневших от холода листочков.