Мне действительно еще ни разу в своей жизни не удалось тут побывать. Мама по работе летала довольно часто, но в аэропорт ее почти всегда отвозил водитель, и хоть встречать иногда позволялось папе, у меня не получалось поехать с ним, каждый раз что-то мешало.  То учеба, то продленка, то планы с подругами. Алиса же всегда была свободна или специально освобождалась, и с удовольствием сопровождала отца, а потом с увлечением рассказывала мне, как же тут круто. Как по-особенному чувствуется ритм жизни, какое волнение охватывает во время ожидания в зале прилета, как слезы наворачиваются, когда видишь эмоции людей от встречи с любимыми. В общем, вдохновленная ее красочными рассказами, я уже давно лелеяла мечту попасть в аэропорт хотя бы как зритель, хотя и полететь мне тоже ужасно хотелось. Все равно куда. Просто сесть в кресло, пристегнуться по просьбе стюардессы, как это часто показывают в фильмах, и спиной ощутить дрожь от разгоняющихся, набирающих космические обороты мощнейших двигателей. Прожить и прочувствовать, как огромная стальная птица, всё ускоряясь, бежит по взлетной полосе, добираясь до предельной скорости, как сравнительно маленькие, почти крохотные колесики-шасси отрываются от земли, и происходит магия. Магия полета.

Об этом мы с сестрой мечтали вместе, в этом аспекте нашего личностного противостояния она меня пока не обошла, тоже еще не имея опыта полетов. Даже, скорее, это я ее опередила, однажды, в очень далеком детстве, летавшая с папой к его родне в Алма-Ату. Мне тогда было года три с половиной, а Алиске лишь чуть больше года. Мама осталась с ней дома, и мы с папой летали вдвоем. Но это, конечно же, не считается - у меня практически нет воспоминаний о том разовом опыте. Очень смутно я помню, как ходила по салону между кресел, как стюардессы угощали меня конфетами. И то не уверена, что я это именно помню, а не нарисовала себе мутную картинку из воспоминаний папы и не принимаю ее за свои.

К зданию аэропорта - выбор именно этого меня не удивляет, мои минимальные анкетные данные Никите наверняка известны - мы подъезжаем уже в сумерках. Безоблачное небо над бетонным гигантским лебедем и его распростертыми крыльями темнеет и приобретает оттенок ультрамарина, местами перетекающего в глубокий цвет индиго. Стены терминала, собранные из стеклянных прямоугольников приветственно горят теплым желтым светом, отражающимся в стеклах-ромбиках огромного, изогнутого, словно сотканного из тонких металлических прутьев крыле. Поток машин движется в пять или шесть - не могу подсчитать - рядов. Такой плотности, мне кажется, я не встречала и в центре. Мы оставляем машину на многоуровневой парковке и идем в еще более впечатляющем потоке, но уже пеших пассажиров. Кто-то идет размеренно, кто-то бежит, опаздывая на регистрацию, и везде стойки, экраны, табло. Все подсвечены, подмигивают все новыми, сменяющими друг друга закодированными надписями. Глаза у меня разбегаются, я верчу головой во все стороны и, кажется, даже забываю дышать. Чувствую себя ребенком в Диснейленде, хотя и в нем я тоже, разумеется, не бывала.

Никита ведет меня к дальней стене, сквозь которую видна вереница железных птичек, пристыкованных к телетрапам, с открытыми багажными люками, через которые сотрудники аэропорта наполняют борт чемоданами и прочими грузами. Чуть дальше видны взлетно-посадочные полосы, и грузные самолеты, легко выписывающие замысловатые узоры по расчерченному летному полю.

- Почему они ездят кругами? - спрашиваю я Никиту, даже не повернувшись к нему.

Я не знаю, сколько я так стою, прилипнув к стеклу и завороженно наблюдая за подготовительными процессами.

- Они едут к началу ВПП, готовятся к разбегу и взлету.

- А почему не по прямой? - я все же поворачиваю голову. - Зачем эти зигзаги? Никого же нет…

Он улыбается.

- Сейчас нет, но в любую секунду может начать движение другой самолет, или на посадку кто-то заходит, просто его пока не видно. На лётном поле движение разграничено даже строже, чем на дорогах.

Я понимающе киваю и снова смотрю в окно. Вскоре один из самолетов, развернувшись почти на полный круг, останавливается в дальнем конце поля и, после паузы, типа "на дорожку", начинает разгоняться. Даже в здании слышен приглушенный здесь, но оглушительный вблизи рев моторов.

- Смотри, он взлетает, взлетает! - я не в силах сдерживать эмоции и даже не чувствую стеснения перед малознакомым парнем.

- Подожди восторгаться, это еще не самое интересное. Идем, - зовет он меня, когда самолет с белым крестиком на красном хвосте скрывается из поля зрения.

- Что может быть интереснее? - удивляюсь я.

- Посадка не менее потрясающа, но точка обзора здесь не та. Из зала отлета, от ворот, конечно, видно лучше, но я покажу тебе еще одно место. Куда нам доступ сейчас открыт.

Мы возвращаемся в машину, выезжаем с паркинга и удаляемся от аэропорта. Я разочарована, потому что не понимаю, что может быть за классное место наблюдения за самолетами за его пределами. Когда же "Форд" сворачивает с трассы на примыкающую даже не дорогу даже, а тропинку среди кустарников и редких деревьев, я вновь воодушевляюсь - не возвращаемся в город, значит, есть еще шанс поглазеть на летательные аппараты.

Никита заезжает в тупик и разворачивает тачку на девяносто градусов, выставляя ее задом к лесу и лицом к просвету между деревьями. Из машины не выходим, просто сидим в тишине и темноте, только над кромкой лесной чащи проходит оранжевая световая полоса, как при закате. Звуки жизнедеятельности аэропорта сюда доносятся, но это очень отдаленные звуки. Я уже собираюсь спросить, что мы тут делаем и где, собственно, обещанные самолеты, как Никита тихо говорит, касаясь моего локтя:

- Смотри.

Он указывает вперед, на темный лоскут неба перед нами, подсвеченный снизу той самой полосой, из которой вдруг появляется громадный самолет, сопровождаемый чудовищным гулом моторов и свистом разрезаемого воздушного пространства. Он летит прямо на нас и, кажется, лишь чудом не задевает еще не убранными шасси крышу "Форда". Я автоматически пригибаюсь, но, услышав тихое посмеивание, быстро принимаю вертикальное положение, чтобы не позориться. На моем втором в жизни первом свидании.

- Ну как тебе эта точка обзора? - все таким же тихим голосом спрашивает Никита.

- Невероятная, - не скуплюсь я на оценку, все еще не придя в себя от всепоглощающего ощущения восторга и какой-то по-детски безграничной радости. - Я и не знала, что у нас такое есть.

- Мало кто знает. Это секретное место, известное только сотрудникам аэропорта.

- А ты сотрудник?

- Моя мама. Ну не аэропорта, авиакомпании, но она тут частый гость.

Точно. Я помню, Вика рассказывала, что мать Никиты работает в иностранной авиакомпании, поэтому они часто бывают заграницей и даже школу он и его брат - или братья? - заканчивали где-то в Англии. Если представится возможность, обязательно расспрошу его об этом. А что его отец?.. Про него я странно ничего не помню. Видимо, Вика никогда о нем не упоминала. И я задаю этот вопрос Никите.