- Папа у меня потомственный метростроевец, - улыбается он, и я слышу в голосе гордость за отца. - Большинство новых станций - его рук дело.

- Он - архитектор?

- Нет, он попроще. Папа у меня рабочий класс, дослужившийся до руководящей должности. Рабочими на строительстве командует.

Никита берет с центральной консоли пачку "Мальборо", выстукивает из нее одну сигарету и тянется в карман за зажигалкой. А я вспоминаю, как на моем балконе он просил меня помочь ему бросить курить.

- Ты же собирался бросать.

Он вздыхает, глубоко и протяжно.

- Собирался и собираюсь, но никак не могу начать, сделать первый шаг к но…

Он не успевает договорить. Я наклоняюсь к нему, вырываю из поднесенной ко рту руки сигарету, а из другой - пачку и зажигалку. Сигарету запихиваю обратно в пачку - не в окно ж ее выкидывать, - чуть подумав, убираю в рюкзак и заявляю безапелляционно:

- Считай, что уже начал.

- В смысле начал? - он шокирован резкостью и наглостью моих действий.

- Ты просил меня тебе помочь - вот. Я помогаю.

- Это негуманно. Дай хоть последнюю выкурить перед бросанием, - он тянется к рюкзаку.

Я ловко его выхватываю и запихиваю в щель между дверью и сиденьем.

- Сейчас последнюю, потом самую последнюю, потом наипоследнейшую… Я все эти фишки знаю. С диетами так же работает.

- Ты сидишь на диете? - он, кажется, удивлен еще сильнее, чем минутой ранее.

- Балуюсь, - отвечаю уклончиво.

Я не Вика и свои проблемы и комплексы с парнем обсуждать не умею и учиться не собираюсь. Это она может легко консультироваться с кем-нибудь из одноклассников, преимущественно с Ромкой, конечно, насчет любой из своих болячек, даже вполне себе интимных. Я обычно сгораю со стыда, даже просто присутствуя при этих разговорах, и стараюсь по-быстрому ретироваться.

- Но одно знаю точно - бросать надо сразу, как решил, не откладывая на завтра, на понедельник или начало месяца, года, столетия. Так не работает. Либо здесь и сейчас, либо уже никогда.

- И откуда такая мудрость в столь юном возрасте? - усмехается он, но в глазах проблескивает восхищение, словно ему нравится мое нахальство.

- Немалый опыт, - отвечаю, но тут до меня доходит, что он только что прямым текстом прошелся по моему малолетству, и не могу не ответить: - Чего это ты о возрасте заговорил? Тебе, что ли, намного больше?

- Ну не много…

- Сколько? - не отстаю я.

Мне действительно интересно знать, с кем имею дело. О Дэне я кроме имени и номера телефона больше так ничего и не узнала. Сейчас хотела сразу узнать как можно больше. Пока мои сведения ограничивались именем, фамилией и местом работы родителей. Учитывая болтливость Вики, ему наверняка было известно обо мне больше.

- Двадцать один. Почти…

- Почти?

- Мой день рождения завтра.

- Оу… Поздр… Нет, еще рано, - улыбаюсь сконфуженно. - Но для отказа от вредной привычки самое время. Как-то несерьезно вступать в возраст международного совершеннолетия с таким нелицеприятным багажом.

- Действительно, - смеясь, соглашается он.

- Короче, условия такие: если ты выкуришь хоть одну сигарету - а, будь уверен, я почувствую, что от тебя пахнет дымом. Раз сама не курю, к сигаретному дыму я очень и очень чувствительна, учти это. Так вот, если выкуришь хоть одну, я заставлю тебя докурить всю эту пачку, - я вытягиваю край своего рюкзака из его укрытия, - все до единой сигареты без остановки. Она почти полная.

- Я знаю. - Он долго смотрит на меня. - Ок, принимается.

Вдруг поворачивает голову на пару градусов влево, словно прислушивается, и, велев мне:

- Выходи, - сам щелкает ручкой своей дверцы и выбирается на улицу.

Я делаю то же самое. Встаю перед машиной и смотрю на уже совершенно черное небо позади нее - оттуда доносится привлекший внимание Никиты звук. И он все нарастает, надвигается на нас, потом в небе появляется яркая точка, чуть позже - еле различимые очертания самолета, который неумолимо приближается. И всего через пару минут, оглушающе ревя двигателями и ослепляюще мерцая габаритными огнями, прямо над нами проплывает заходящий на посадку огромный многотонный лайнер. Преследующий его поток воздуха срывает с меня капюшон, разметает распущенные волосы и заставляет отступить назад. Я утыкаюсь спиной в стоящего позади Никиту. Он обхватывает меня руками, защищая от ветра, и разворачивает, позволяя увидеть хвост самолета.

- "Бритиш Эйрвейс"? - полувопросительно, полуутвердительно произношу я.

- Мхм, - подтверждает он, поставив подбородок мне на макушку.

- То есть с курением мы договорились? - уточняю я, возвращая его к прерванному разговору.

На самом деле я пыталась отвлечься от охватившего меня в его объятиях ликования, не дать ему полностью мной завладеть. Как по мне, время терять голову еще не пришло.

- Договорились.

*

- Куда поедем сегодня? - спрашивает Никита, подобрав меня на остановочном комплексе на полпути к дому.

Он освободился из универа раньше, чем рассчитывал, но к окончанию у меня уроков не успел. Когда позвонил, я уже села в автобус. Недолго думая, он велел мне выходить на ближайшей остановке и ждать его там.

- Ты выбирай, - вернула я ему инициативу. - Это же твой день рождения.

- Ну, если карт-бланш у меня, то сначала давай заедем на родительскую дачу, нужно отвезти бабушке продукты и, главное, корм для кошака. Иначе она сама ко мне явится, а бабуля у меня нрава крутого, и быть ее должником никому не пожелаю, а потом…

- К твоей бабушке? А это удобно? - перебиваю я, испытывая более чем обоснованное волнение.

Это всего лишь второе наше свидание, а я уже познакомлюсь с его родней. Пусть не с родителями, с бабушкой, но все равно как-то неловко. И, на мой взгляд, преждевременно. Мы ведь еще даже не встречаемся, по крайней мере, никакого официального вопроса или предложения, типа "будь моей девушкой", мне не поступало. Или это всё совсем не так делается? Но если это никак не обозначить, как же люди узнают, что они вместе, что они пара? В смысле, как я это узнаю?..

- А что тут может быть неудобного?

Что, вот так прямо и сказать что?

- Ну… - я мнусь, лихорадочно придумывая какую-то удобоваримую версию, чтобы не выдавать все свои мысли и сомнения насчет не полной определенности наших отношений. - Ты сам сказал, что бабушка у тебя суровая, ей может не понравиться, что ты какую-то левую девицу на дачу притащил.

- Почему левую? - он кажется оскорбленным. - Левую девицу и не притащил бы. А свою девушку взять с собой имею полное право.

- А я - твоя девушка? - спрашиваю с максимально равнодушной интонацией, но сомневаюсь, что мне удается скрыть ликование в голосе.