повезло, под столом схоронилась. Кто уцелел — в избы попрятались. Выглянуть, и то боятся. А мне кричат — беги, Меланья, до охотников.

— Не кабан это, — сказал Прохор. — Вепрь. На вот, воды попей.

Черпнул деревянным ковшом из бочонка, стоящего в углу, воды, протянул ковш женщине. Увидел нас с Земляной. Обрадовался.

— Вовремя вы! Заказ возьмёте?

— Вдвоём-то — на Вепря? — хмыкнула Земляна. — Конечно, возьмём! Что нам стоит.

— Заступнички-и— и! — мгновенно распознав в её словах сарказм, взвыла женщина. — Родненькие-е-е! Смилуйтесь! — снова попыталась упасть на колени.

— Беру заказ, — сказал Прохору я.

Земляна фыркнула.

— Один на Вепря пойдёшь?

— Ну а куда деваться — если ты только заигрывать горазда?

— Что-о⁈

Земляна рассвирепела так, что я подумал — голову мне снесёт. Но обошлось. Просто рубанула мечом по ближайшему стулу, рассекла его надвое и выскочила за дверь.

— Огонь, а не девка, — глядя ей вслед, восхищенно сказал Прохор.

Глава 14

Устранить следы разрушений, причинённых вепрем, в деревне пока не успели. Неудивительно — все, как и сказала посланница, сидели в избах и тряслись от страха.

В нескольких дворах мы увидели длинные, принесенные из нескольких изб и составленные вместе столы и лавки. Частично перевернутые и проломленные, частично уцелевшие. Ни посуды, ни кушаний на столах уже, конечно, не было. Всё валялось на земле. Разбитые миски, разлетевшиеся ложки, опрокинутые горшки.

И — люди. Мёртвые, с проломленным головами и зияющими ранами.

Я вспомнил описание из справочника.

Вепрь

Огроменного размера дикий кабан. Сами не родятся, сотворяются колдунами. Колдун их направляет, даёт силу и злость. Бешеный. Покуда не изничтожит всех людей, кого видит, не угомонится.

Раны на мертвецах выглядели так, словно из них вырывали куски. Хотя, почему «словно»? Так оно и есть. Вепри жрут человечину также охотно, как что угодно другое. Свинья, она и есть свинья. Кровь в мертвенном свете поднимающейся луны казалась чёрной.

Земляна, глядя на мёртвых, поджала губы. Крикнула:

— Видел кто-нибудь, куда эта тварь побежала?

Деревня отозвалась гробовым молчанием. Ни одна ставня или дверь не шелохнулись.

— Трусы, — процедила Земляна.

— Да скорее всего, правда не видели. Бросились в дома, под лавки забились и глаза зажмурили. Да и зачем тебе? Как по мне, тут и так всё ясно.

Я вышел на дорогу. Показал на следы свиных копыт — реально огромных. Вепрь, насколько понимаю, в холке будет не ниже коня.

Земляна приблизила к следам огонёк. Рядом с рыхлой дорожкой, оставленной копытами, тянулась цепочка кровавых капель.

— Ранен? — обрадовалась Земляна.

Я покачал головой.

— Вряд ли. Был бы ранен — крови было бы чем дальше, тем больше. А тут, наоборот — на нет сходит. Не ранен. Это у него с морды капало.

Глаза у Земляны сузились. Она поправила меч и устремилась вперёд по дороге — туда, куда вели следы вепря.

За деревней дорога превратилась в тропинку. Когда начался лес, тропинка пропала.

— Идём, пока следы видим, — предложил я. — А как они закончатся, Манок зажжём.

— А ты видишь следы?

Я тронул куст с поломанными ветками. От него шагнул к стволу молодого дерева с ободранной корой.

— Тут их только слепой не увидит.

— Странный ты человек, Владимир, — обронила Земляна. — Егор говорит, что двадцать лет на печи пролежал. Должен бы, вроде, только рот разевать да мамку звать. А ты уже до Воина поднялся. Это как так вышло? А?

— Сложно сказать. Феномен появления вундеркиндов до конца не изучен. Очевидно, что это своего рода сбой генетического кода. Но что вызывает этот сбой — на данном этапе развития науки неизвестно.

— Чего?

— Идём, говорю. Вепрь сам себя не догонит.

Следы Вепря мы перестали различать метров через триста. Мой знакомый пятнистый бро на глаза не показывался. Значит, я сумею обойтись без него. Я уже понял, что кот появляется только в критических ситуациях.

— Не люблю я вепрей, — процедила Земляна сквозь зубы.

Я вспомнил, как она рассказывала о своём факапе с вепрем. Когда взлетела и атаковала его с высоты, а полёт внезапно закончился, и она сломала руку. Ну да, такие себе воспоминания. Я бы тоже не любил вепрей.

— Опять какой-то колдун колобродит, — буркнул я. — И чего их развелось-то вдруг…

— Не обязательно, — возразила Земляна. — Может, вепрь давно уже обращённый.

— А нафига их вообще обращают?

— Да кто ж их разберёт, нелюдей. Когда для дела, а когда и просто так. Зачем твари людей убивают? Потому что они — твари, вот и весь сказ.

Когда мы углубились в лес, стало совсем темно. Огонёк на ладони Земляны загорелся ярче.

— Слушай, чего это у тебя такое? — не выдержал я. — Не Красный петух же?

— Да уж конечно! — усмехнулась охотница. — Это Факел называется. Он только для света, не боевой. К особым знакам относится.

— А много ты таких Знаков знаешь, которых в книге нет?

— Знаю немного, — уклончиво ответила Земляна.

Да уж, похоже, у охотников делиться не очень-то принято. С одной стороны понятно, а с другой — одно ведь дело делаем.

— Факел — ерунда, — продолжала Земляна вполголоса. — Знавала я одного охотника, так у него свой особый Знак был — в темноте видел без всякого огня. Не то что ночью, а и в тёмном подвале с заколоченными окнами всё как днём, проверяли. Уж как я только вокруг него ни вилась, чтоб рассказал! Да и многие пытались. А он посмеивался только. Так и помер, дурак, ни с кем не поделившись.

— Слушай, а… — Я откашлялся. — Мысль в голову пришла. А может, в книжке и не все твари перечислены?

— Правильная мысль, — усмехнулась Земляна. — Поговаривают, что даже и ранги — не все. Кто на запад, за границу, ушёл и потом вернулся, говорят, что наши Воеводы там в подмастерьях ходят.

Воевода — это был