– Незваная гостья вылила на меня ведро воды.

Дворецкий замер, один раз дернув седыми усами, а затем продолжил застегивать пуговицы на жилете Луки.

– Я поговорю с ней.

– Будь добр.

От этой девки разило неприятностями. Он как чувствовал. Или, может, в этом и заключался ее план: вести себя своенравно и раздражающе, чтобы он отпустил ее домой. Такого никогда не произойдет. Она должна ему целую жизнь. Если она хочет поиграть, то он может присоединиться к ней.

Дариус отошел, снял длинный черный плащ с вешалки в дальней части гардероба и протянул ему.

– Могу я спросить, почему юная леди вылила на вас ведро воды?

Лука выхватил плащ из рук слуги и надел его, чувствуя, как жар поднимается по шее. Он развернулся на каблуках и вышел из гардероба, а Дариус последовал за ним.

– Она сказала, что не собирается делить со мной постель. – Он фыркнул. – Как будто я могу вообще когда-нибудь захотеть такую похабную девку.

Лука плюхнулся на сундук, стоящий у кровати, и хмуро посмотрел на дворецкого. Дариус выглядел так, словно только что надкусил лимон.

– Говори уже.

Слуга кивнул и переплел пальцы за спиной.

– С чего у нее сложилось такое впечатление?

Скрестив руки на груди, Лука пожал плечами.

– Откуда мне знать, что у нее на уме? Я хотел проверить, как она справляется, и сел рядом. Одно мое присутствие, казалось, выводило ее из себя. Она даже отошла в другой конец комнаты.

– И она мыла полы? – мягко спросил Дариус. Слишком мягко.

Лука прищурился, глядя на своего дворецкого.

– Что?

– Просто, во-первых, в высшей степени неприлично оставаться с ней наедине. К тому же, когда она моет полы, то уязвима. Представьте, что вы были бы на ее месте. Если бы огромный мужчина подошел к вам со спины…

Он моргнул.

Она стояла на четвереньках.

С точки зрения какого-нибудь придурка можно было бы подойти, задрать юбки и…

– Я бы никогда так не поступил!

Он нахмурился. В его глазах любой мужчина, изнасиловавший женщину, заслуживал медленной смерти. Он считал подобное варварством.

– Я об этом знаю, но она – нет. – Дариус подергал кончики своих завитых усов. – Это все равно не объясняет воду. Что вы сказали?

– Только то, что это мой дом. Я ее хозяин, а она моя служанка. Если я захочу ее присутствия, она подчинится. Я не потерплю еще одной катастрофы, подобно вчерашней.

Слуга застонал.

– Полагаю, она восприняла ваши слова не очень хорошо.

– Нет! – Лука указал на тянущуюся дорожку из сброшенной одежды. – Она облила меня водой и велела нанять компаньонку, потому что она здесь не для этого.

– Мой дорогой мальчик, – сказал Дариус. – Вам нужно поработать над тем, как разговаривать с другими.

– Она была неправа.

– Да, и я поговорю с ней об этом. Но вам нужно подумать о том, как ваши слова могут воспринимать окружающие. Девушка подумала, что вы захотели сделать ее своей.

– Ни за что на свете, – сказал Лука, поднимаясь. Он шагнул к окну и окинул взглядом пещеру, которая стала ему одновременно убежищем и тюрьмой. Теперь и для нарушительницы она стала тем же.

Его гнев поутих, и он нахмурился, глядя на грязное стекло.

– Я поговорю с ней.

Хотя Луке все еще не нравилась эта девушка, он не хотел, чтобы она принимала его за какого-то грязного охотника.

Он – не его отец.

Глава двадцать четвертая

Торн

Ее удивило приглашение на ужин. Новый «хозяин» – тот еще упрямец, уж это ясно. Но Торн всю свою жизнь имела дело с упрямыми мужчинами. Хоть этот и превосходил ее размерами раза в два и скрывал свою внешность, но все равно оставался просто мужчиной.

Как и в случае с приглашениями мужчин, живущих в деревне, Торн не собиралась ничего принимать от незнакомца в капюшоне.

Она развалилась на кровати, радуясь тихой победе от того, что проигнорировала второй призыв, но тут без стука в комнату ввалился скелетообразный дворецкий.

Она сердито посмотрела на него.

– Я же сказала, я не…

– Тебя позвали не ужинать, а подавать еду, неблагодарная ты деревенщина, – прошипел он, явно недовольный.

Торн удивленно моргнула, а затем задумчиво поджала губы. Смена тактики? Он не мог заставить ее ужинать с ним, поэтому вместо этого приказывает ему прислуживать?

Торн хотела отказаться, но такое поведение не пойдет на пользу.

Она согласилась служить ему ради спасения Джека.

По крайней мере до тех пор, пока она не найдет цветок и не сбежит.

Бросив взгляд на себя в зеркало, Торн заметила, что выглядит ужасно после очередного тяжелого дня, проведенного в уборке. Платье покрывала грязь, а волосы спутались и выбились из косы.

Злая улыбка тронула ее губы.

В шкафу находились гораздо более красивые и чистые платья, но ей не хотелось, чтобы незнакомец в капюшоне подумал, что она прилагает ради него усилия. Торн будет ему прислуживать, но не более.

Она поднялась с кровати и последовала за дворецким в столовую.

Хозяин замка сидел на том же месте за длинным одиноким столом, что и прошлым вечером. Места для Торн никто не подготовил. Значит, ее не пытались заманить сюда уловкой.

Дворецкий провел ее через холл на кухню. Несколько тарелок с едой, от которой у нее потекли слюнки, стояли подготовленные и ждущие своего часа. Спиной к ним стоял грузный мужчина и резал свежую зелень.

– Выглядит потрясающе. Как тебя зовут? – обратилась Торн к молчаливому шеф-повару.

Он не ответил, но продолжил свое занятие.

– Не лезь не в свое дело, – резко произнес дворецкий и взял первые два блюда. – Не стой просто так.

Воздержавшись от вздоха, Торн решила оставить бедного шеф-повара в покое. Оставалось надеяться, что дворецкий не так отвратителен по отношению к остальному призрачному персоналу. Она взяла со столешницы тарелку со смесью листьев, жгучего перца и созревших на солнце помидоров, а также мясо ягненка со специями. Такую еду невозможно вырастить так далеко на севере в это время года. Где же ее выращивали? И кто этим занимался?

Пока Торн возвращалась обратно в обеденный зал, звук ее шагов тихо отскакивал от мраморного пола. Опустив голову, она постаралась сохранить бесстрастное выражение лица, когда приблизилась к поработившему ее негодяю и молча подала ему еду. Часть ее протестовала против прислуживания.

Успокойся. Нет ничего унизительного в том, чтобы кормить кого-то. Не поднимай головы.

Торн отступила и направилась к выходу из комнаты.

– Ты останешься, – произнес мужчина, останавливая Торн на полпути. Она взглянула на него через