с жаром воскликнула Алмазова, сверкая глазами сильнее, чем когда рассказывала про микробиоту. – Если кто-то и виноват в смерти Сергея, то это… – Она на секунду замолкла. – Его девица!

– Яснова? – уточнил Арсений.

– Я не хочу слышать ее фамилию, – отрезала Елена.

– То есть вы знали, что у Сергея был роман с нею? – решил я ее проверить.

Алмазова поджала губы, а Строганов улыбнулся мне, выразив одобрение.

– Я узнала об этом в тот день… Ну, когда он умер… – Елена взяла себя в руки. – Мне позвонила одна моя коллега. Она не из тех, кто любит сплетничать, – тут же пояснила Алмазова. – Прекрасный доктор и специалист. И как человек тоже…

– Так что она сказала? – не выдержал Строганов.

– Что у Сергея есть любовница, – глухим голосом проговорила Алмазова. – И что за несколько дней до того, как Сергей заболел, эта девица приходила к ней за одним препаратом.

– А что за препарат? – тут же спросил я.

Алмазова посмотрела на меня и судорожно вздохнула.

– Около года назад мы пытались создать лекарство, которое должно было останавливать диффузное кровотечение. Был синтезирован препарат на основе яда редкой разновидности морских змей. Но, к сожалению, обладая гемостатическим эффектом, он вызывал каскад неуправляемых реакций в виде тромбообразования, – рассказывала Алмазова. Теперь она смотрела не на меня, а вдаль. – Дальнейшие разработки были остановлены, но остатки вещества хранились в лаборатории, которой заведует моя коллега. Она-то и рассказала, что незадолго до Сережиной болезни эта девица пришла к ней за этим самым препаратом…

– А что, любой мог зайти и попросить? – полюбопытствовал Арсений.

– Нет, конечно. Для сильнодействующих веществ нужно разрешение за подписью Сергея и начальника отдела, который заказывает лекарство.

– И кто подписал это разрешение? – снова спросил Арсений.

– Сережа и Зволдин, – ответила Алмазова. – Я потом попросила показать мне эту бумагу – и уверена, что подпись Сергея была подделана. Довольно похоже, но это не его рука.

– А Зволдина вы об этом не спрашивали? – Арсений встал к ней так близко, что Елене пришлось отступить на шаг назад.

– Нет, не стала, – покачала она головой. – Мы с моей коллегой обсудили, точнее, она мне подсказала эту идею: любовница Сергея… – Алмазова нахмурила брови и прищурилась. – Да, эта девица по какой-то причине решила отравить Сергея.

– Обиделась, что он не женится на ней, – вставил Арсений.

– Возможно, – чуть удивленно сказала Елена. – Она подделала подпись Сергея да и за Зволдина тоже расписалась, наверное, затем получила этот препарат и отравила Сергея. Образовался тромб, который попал в сосуды мозга и вызвал инсульт.

– И вы узнали эту версию в день, когда… – начал было Арсений.

– Да, в последний день его жизни. – Голос Елены дрогнул. – И когда вы мне следующим утром позвонили… – Она посмотрела на меня, я вздохнул и опустил глаза. – Так вот, когда я узнала, что он умер, у меня в голове просто что-то… не знаю, как объяснить…

– Переклинило, – подсказал Арсений, – замкнуло, крышу сорвало…

– Вы заподозрили, что смерть была насильственной, – сказал я, бросив взгляд на Строганова.

– Да, – кивнула Алмазова. – Представьте, мне сообщают, что у Сергея была любовница, что она могла отравить его, и вдруг он умирает, хотя уже шел на поправку. Сами понимаете…

– Да, понимаем! – закивал Строганов. – Но мы не можем понять, как вы сумели убедить следственный комитет. У них-то в головах ничего не клинило…

– Я была в истерике и позвонила своему дяде, – опустив глаза, ответила Елена.

– А кто у нас дядя? – поинтересовался Строганов.

– Генерал в Москве. Я ему изложила свою версию, и он сказал, что позвонит кому надо и они расследуют обстоятельства смерти Сережи… – Алмазова на мгновение прикрыла лицо руками.

– А Федору вы когда рассказали про свои подозрения? – прищурившись, спросил Арсений.

– А я ему и не говорила, – просто ответила она. – Только то, что у Сергея была любовница. Мы вместе сидели в кафе, когда позвонила моя сотрудница…

– А почему вы не поехали к мужу? – задал вопрос Арсений. – Ну, типа разборку устроить по поводу любовницы.

– Мы поехали, – усмехнулась Алмазова. – Но меня Федор уговорил не ругаться в этот момент с Сережей. Он же все-таки болел… Что надо подождать, а потом видно будет. Я так и решила сделать. Но на следующее утро… – Она замолчала.

– А следственный комитет больше к вам не обращался? – спросил Арсений.

– Ко мне? Нет. Я даже попыталась забрать свое заявление через пару дней, когда в себя пришла, но мне сказали, что они все равно будут разбираться, независимо от моих обвинений и заявлений. Но я надеюсь, что для вас это не будет…

– А кто именно вам позвонил и рассказал про любовницу и отравление? – перебил Строганов, глядя в упор на Алмазову.

Но она покачала головой.

– Это не имеет значения. Главное, что вы, – она кивнула мне, – ни в чем не виноваты, и я надеюсь, мои дурацкие заявления не создадут вам проблем. Давайте вернемся к статьям?

– Да, конечно, – нехотя согласился Арсений и, достав телефон, стал кому-то набирать сообщение.

Глава 16

– Слушай, – обратился я к Строганову, когда мы спускались по лестнице на минус первый этаж, – получается, что Яснова…

– Это ты виноват! – перебил он меня. – Ты меня убедил, что она такая милая девушка, что она никого не может отравить, бла-бла-бла, а тут на тебе!

– Я?! – Я аж остановился посреди пролета.

– А кто же еще? – усмехнулся этот гнусный тип.

Расставшись с Алмазовой, мы отправились в лабораторию, расположенную в подвале. Хотя под ней, как оказалось впоследствии, было еще два подземных этажа. Но все по порядку. Арсений предположил, что коллегой, рассказавшей Елене про любовницу, была Дина, красотка-токсиколог.

– С чего ты взял? – засомневался я.

– Элементарно, – пожал он плечами. – Пока ты вчера на этом сборище ел и пил, я с ней общался. Она знает столько случаев убийств, где использовали яды, что могла бы отравить весь персонал МКБ. Это раз. Два: все лекарства хранятся в ее лаборатории. И она их выдает врачам или медсестрам. И три… Я бы хотел еще раз с ней встретиться, она обещала мне рецепт одной настойки.

Он попытался позвонить Дине, но она не отвечала. Тогда он отправил ей сообщение, в котором интересовался препаратом, вызывающим тромбообразование. На этот намек доктор также не ответила. Тогда он позвонил Громову, который и сообщил, как пройти в лабораторию Дины. Можно было проехать на лифте, но мой напарник предпочел «не светиться на камерах и пройтись пешком».

Лаборатория, где работала Дина, представляла собой десяток связанных между собой помещений. Удивительно было то, что, во-первых, в них не оказалось ни единой души, а во-вторых, ключ Арсения подходил ко всем многочисленным дверям, через которые мы проходили.

– А куда все делись? – задал я риторический вопрос напарнику.

– Обеденный перерыв, – бросил он мне. – Мне Громов сказал.

– Тогда как мы… – хотел я спросить про встречу с Диной.

– А мы попозже поедим, – ответил Арсений и остановился. Дальше было идти некуда. Мы прошли в самую последнюю комнату из этой бесконечной вереницы. – Интересно! В тех помещениях гудела вентиляция, а в этом тишина, – сообщил он.

Я прислушался. Действительно. Тихо, как в могиле. Я обернулся и вздрогнул – белая металлическая дверь, ведущая к выходу, бесшумно закрывалась.

– Стой! – крикнул Арсений, видя, что я ринулся было к двери. Она плотно затворилась, и было слышно, как щелкнул замок. Я почувствовал себя подопытной мышью.

– И? – обратился я к Строганову. – Что будем делать?

Арсений медленно обвел взглядом помещение, в котором нас заперли. Белоснежные столы, стеллажи с реактивами, вытяжки, реторты, мензурки, колбы, микроскопы, центрифуги, холодильники и прочее оборудование. Если для меня это была знакомая картина, я часто бывал в лаборатории своей больницы, то для Строганова все было в новинку.

– А тут самогон можно гнать? – неожиданно произнес он в полный голос, продолжая осмотр.

Внезапно из-за одного из шкафов в дальнем конце помещения появилась фигура, как мне вначале показалось, инопланетянина. Ну, или межзвездного путешественника, судя по защитному костюму. Ноги мои подкосились, и я сел на стоявший рядом стул.

– Двери блокированы, вентиляция выключена, – послышался искаженный динамиком голос. – У меня сильный летучий яд. – Некто продемонстрировал нам, что в толстой перчатке зажата большая стеклянная ампула. – Если вскрыть ампулу, то через пять минут вас ждет мучительная смерть, – вещал он или она, лица за зеркальным шлемом было не разглядеть. – Но если вы расскажете все, что знаете о смерти Яблочкова, то у вас есть шанс…

Я расстегнул ворот рубашки. Мне показалось или здесь становится слишком душно?

– Знаете, Дина, – вдруг сказал Арсений, – если мы тут умрем от вашего яда, то куда вы денете трупы? Это раз.

– Утилизирую, – парировал голос.

– К тому же мы вооружены, а ваш костюмчик вряд ли пуленепробиваемый, – насмешливо продолжал мой