class="p1">Я пожал плечами.

– Ни одного! – радостно сообщил этот орнитолог-японист. – Это была кармическая расплата!

– Я рад. Можно вернуться к Зволдину? – перебил я демагога. – С чего ты взял? Может, у Черняева был другой источник для приобретения наркоты.

– Нет. – На лице Строганова блуждала улыбка. – То, что наркотик получен от Зволдина, это факт. Потому что рядом с креслом, в котором Черняев уснул вечным сном, валялись пустой стеклянный флакончик, его смартфон и – внимание – древний кнопочный телефон! Е-е-е! – заорал он.

– И какая связь между телефонами, стеклянным флакончиком и Зволдиным? – спросил я, подозревая, что сыщик просто издевается надо мной.

– Умозрительная! – радостно ответил Арсений, вызвав у меня волну раздражения. – А у тебя какие версии? – вдруг обратился он ко мне.

– У меня? – удивленно переспросил я, поскольку этот гений, кажется, впервые поинтересовался моим мнением. – Если Черняев умер от передозировки, то, во-первых, это могло быть случайностью. Во-вторых, это могло быть самоубийством. Он понимал, что мы раскрыли его причастность к убийству Яблочкова и что мы сообщим об этом в полицию…

Я замолчал и робко взглянул на Строганова, ожидая насмешек.

– Давай, давай! – подбодрил он меня и пропел строчку из песни Басты: – «Ум употреблял очередную дозу, чтобы после… превратить в шедевр черновики и наброски…»

– А еще, – вздохнул я, выслушав рэп, – теоретически Зволдин мог бы его таким образом убить…

– Вау! – откликнулся он. – Ну?

– Баранки гну. Помнишь, Дина предположила, что если бы Зволдин решился на убийство Яблочкова и нанял бы для этой цели Черняева, то сразу после исполнения убрал бы его. Так что…

– Так что же он не убрал его сразу после исполнения? – с сарказмом поинтересовался Арсений. – А ждал до сегодняшнего дня?

– Потому что Черняев позвонил ему сегодня, признался, что разоблачен, тут-то Зволдин и убрал его, подсунув наркотик. – Я говорил с возрастающей уверенностью.

– Неплохо, – нехотя согласился Строганов. – Какой я молодец! Сумел научить тебя дедуктировать. А хочешь узнать, о чем я подумал, когда увидел в отражении в зеркале мертвое лицо Черняева? Что оно искажено от встречи с дьяволом. Круто?

– Понятно. А с чего ты вообще взял, что у него передозировка? Только на основании стеклянного пузырька? – чуть насмешливо спросил я. – Может, у него инфаркт случился от переживаний.

– Почему только на основании пузырька? А телефоны? Забыл? – Кажется, он не шутил.

– Телефо-о-оны! – протянул я и язвительно добавил: – Ну тогда, конечно, передозировка, что же еще?

– Ты веришь в высшую справедливость? Нет? Вот это и мешает тебе расширять сознание. Красиво я сказал? – добавил он в ответ на мое молчание. – Ладно, сейчас музыку подберу соответствующую и расскажу… Ты что предпочитаешь? «Дети моря» или «Радугу во тьме»? Давай и то и другое. Смотри. Смерть Черняева – это смерть преступника. И это след, по которому мы теперь и пойдем. А вот смерть Ронни Джеймса Дио – это трагедия для миллионов людей… – И он стал кивать в такт музыке.

– Я тебя сейчас стукну, и это будет благо для всего человечества, – пробурчал я.

– И след этот ведет нас в очередной раз в МКБ!

Было уже восемь вечера, но еще много окон в корпусах исследовательского центра светились ярким светом.

– Ого! – удивился Арсений. – Наверное, они тоже повернуты на работе. Без обеда и выходных.

– «Понедельник начинается в субботу», – пробормотал я.

– А, знаю, игрушка такая есть компьютерная, – ляпнул этот «знаток». – Нам бы Зволдина встретить…

Но увы, Зволдин уже уехал, коридоры его отдела были пустынны, и на всем этаже царила тишина. Строганов побродил, подергал некоторые двери, даже попытался открыть их своим магнитным ключом, но безуспешно.

– Кого-то ищете? – вдруг раздался голос, и рядом с нам возник айтишник Мишаня. Я и даже Арсений вздрогнули от неожиданности. – А то я смотрю за вами, все ходите, ходите… – Он подвалил поближе, держа руки глубоко в карманах.

– Да, – первым пришел в себя Арсений. – Ищем Громова и Зволдина.

– Громов уехал сразу вслед за вами, – спокойно сообщил айтишник. – В полшестого вроде. А Зволдин – совсем недавно.

– Вы за всеми, что ли… наблюдаете? – поинтересовался я, решив, что он приставлен Борщевиковым следить за нами.

– Нет, за всеми не уследишь, – самым естественным тоном ответил Мишаня. – Просто сидел, пил чай у дежурного в комнате, там, где мониторы со всех камер, ну и увидел, кто когда уезжает…

– Камер? – повторил Арсений и задумчиво добавил: – Компьютеры? А у вас тут, наверное, локальная сеть?

И Строганов завел разговор, который Мишаня охотно подхватил. Про серверы, свободное перемещение пакетов информации, сетевые протоколы, а также какой-то хаб и снежинки…

Я стал зевать.

– …то есть вся секретная информация только на печатной машинке и курьерской почтой? – проговорил Арсений.

– Да, конечно, – подтвердил Мишаня. – Даже не подключенные к сети компы нельзя использовать для хранения. Могут на внешнем диске унести информацию. Михал Иваныч, кстати, очень волнуется насчет вас. Думает, что вы шпионите и хотите…

– Чушь! – поморщился Арсений. – Нам ваши секреты до лампочки. Нас интересуют вполне конкретные вопросы. Хотя, конечно, чисто из любопытства интересно было бы знать…

– Сложность в том, что сами доктора не знают, что для конкурентов может быть интересно и полезно. Поэтому и приходится дебажить. Они же все джуны…

Он снова перешел на «птичий язык», который был понятен лишь лингвисту Строганову.

Я тем временем рассматривал Мишаню. Серая жилетка с множеством карманов, истрепанные голубые джинсы. Худой, светловолосый, глаза почти прозрачные. Лицо довольно хмурое. Похоже, что он очень редко улыбается, и поэтому скуловые мышцы у него атрофированы. Весь какой-то бесцветный, бесстрастный, этакая бледная моль. А на уме – Windows или UNIX. Словом, мне он не нравился.

А Строганов, судя по дружеской беседе, наоборот, получал удовольствие от общения. Еще и номер телефона у него попросил и свой предложил взамен. Правда, Мишаня сказал, что он у него уже записан, Борщевиков снабдил. Наверняка велел за нами следить!

Единственное, о чем Арсений не заикнулся, так это о смерти Черняева. А у меня она не выходила из головы. Я перестал их слушать и принялся размышлять. Что там Джордано Бруно говорил? Для живого ума нужно немного увидеть и услышать, чтобы потом долго размышлять и многое понять. Итак, Зволдин. Очень противоречивая фигура. Умен и тщеславен. Талантлив и амбициозен. Не нравится ни Алмазовой, ни Дине. Смерть Яблочкова ему на руку, карьера сразу пошла вверх. Допустим, он посылает Яснову к Дине, а в заявке специально расписывается не так, как обычно, чтобы была возможность сказать, что его подпись подделали. Когда представился случай, он подсыпает яд в бутылку мартини и приносит ее Яблочкову. А когда Яблочков выжил после отравления, то он посылает Черняева в реанимацию, чтобы добить его. Ведь если Строганов прав и наркотики Черняеву поставлял именно Зволдин, то Черняев полностью зависел от него и за очередную дозу был готов убить и Яблочкова, и кого угодно. А потом, чтобы избавиться от сообщника, Зволдин дает ему слишком большую дозу, и тот умирает. Все гениальное просто. Чего бы там ни говорил Строганов про телефоны…

– Алло, доктор, не спи! – услышал я. Мишаня, не попрощавшись, пошел по коридору. А Арсений внимательно рассматривал меня, словно я был Error 404.

– И не думал спать, – буркнул я в ответ. – Ну что, помнится, ты этого компьютерщика считал подозреваемым?

– И продолжаю считать, – пожал плечами Строганов. – Ты что, завис? Поехали быстрее! У нас дел по горло!

Глава 19

– Что ты уставился на меня, как солдат на вошь? – поинтересовался я у Арсения, когда мы сели в машину.

– Кто на кого? – искренне удивился он.

Я вздохнул. Гениальность и невежество… Жуткое сочетание. А Строганов продолжил:

– Никто не говорил тебе, что ты похож на Боно[11]? Внешне, я имею в виду.

– Не более, чем Дорсет Рэй[12] на Пушкина, – усмехнулся я его воображению.

– Круто! – отозвался он. – Summertime[13] у меня нету, но U2 я поставлю…

– Знаешь, мне бы пора двигать к дому, – с некоторым смущением сказал я.

– Да ты что, доктор! Сбежать в такой момент? Только если рискнешь выпрыгнуть на ходу! – возмутился Строганов. – Мы все ближе к цели! Мы взяли след! Если хочешь, я даже готов поставить для тебя твою любимую музыку!

Последний аргумент решил все сомнения. Если он идет на такие жертвы, значит, я действительно нужен. И мы поехали к нему домой, на Петроградку.

– Найди блокнот, – по дороге командовал он. – Где-то на полу валяется ручка. Теперь записывай. Информация про владельца винного магазина. Собрать. Записал? Дальше. Созвониться с Громовым и позвать его ко мне. Я хочу посмотреть фотографии из дома Черняева, он обещал. Это первым делом, кстати. Следующий пункт. Посмотреть инфу про Мишаню – вдруг что-то в соцсетях найдем?