рассвете, и на этот раз диалог, как и погода, был теплее. Возможно, мы впервые в жизни по-настоящему что-то делали вместе. После игры мы снова сели в машину, потому что я хотел показать Саре великолепную сельскую местность осенней Алабамы. Это должно было сделать поездку незабываемой, поэтому сначала мы посетили парк Оук-Маунтин, а затем по шоссе I-65 направились в сторону Мобила. Мы увидели бесконечные ряды янтарных и малиновых деревьев под ярко-голубым небом. Естественно, я знал, что делаю. Психолог внутри меня хотел снова привлечь Сару, поэтому я сначала поехал в сторону Флориды, а затем свернул налево. Там находилось великолепное побережье Мексиканского залива.

Я планировал добраться до Форт-Уолтон-Бич до заката. Знал, что километры мелкого белого песка и теплая изумрудная вода напомнят ей о побережье Кении, благодаря чему в ней должны были пробудиться воспоминания о счастливых временах в Малинди, где она ловила марлинов вместе с отцом. Я подозревал, что какой-то парень с нетерпением ждет ее возвращения в Хемпстед, поэтому это был мой последний шанс. Побережье должно было стать местом, где я смог бы снова влюбить ее в себя. Если бы мне это удалось, следовало научиться относиться к ней с уважением.

– Куда мы едем? – спросила Сара.

– Не знаю, – ответил я. – Пока ты со мной, мне все равно.

Это было похоже на книги Шарлотты Бронте, хотя у кого-то могли возникнуть ассоциации и с Энид Блайтон. Что было романтичнее: незабываемый кроваво-красный закат над Мексиканским заливом или дождливый вечер Хеллоуина в Балсайз-Парке? Что немаловажно, я загорел на ярком южном солнце и был в прекрасной форме после тренировок с чирлидершами. Разумеется, Саре нужно было решить, кого она хотела видеть рядом с собой. Я просто подталкивал ее в своем направлении. Пришло время положить конец моим безрассудствам, если я хотел когда-нибудь исполнить свою мечту и стать уважаемым хирургом. Я и так принес людям слишком много страданий, о чем глубоко сожалел.

Позднее тем же вечером мы, взявшись за руки, гуляли по пустому пляжу, слушали, как вода плещется по песку, и наблюдали, как великолепное солнце тонет в море.

– Ты смотрела «Унесенных ветром»? – спросил я.

– Насколько я помню, нет, – прошептала она, как будто предвкушая какое-то глубокомысленное высказывание.

– Я тоже, – жалко проблеял я. Это была ложь, но она развеселила ее и растопила лед. Мы провели прекрасный день вместе. Она успокоилась, и ее гнев утих. Вскоре стемнело, и единственными источниками света остались рыбацкие лодки и портовые огни Дестина вдалеке.

– Мы в четырехстах километрах от Хоумвуда, – сказал я. – Это минимум четыре часа езды. Найдем отель?

Сара утвердительно кивнула. Что еще я мог сказать, кроме как: «Нам один номер или два?»

Мне все же удалось выявить патологическую основу постперфузионного синдрома и установить, какие инородные материалы аппарата искусственного кровообращения вызывали воспалительный ответ всего организма. Когда производители аппарата исключили из состава нейлон, операции на сердце сразу стали безопаснее, и бесчисленное количество жизней оказалось спасено. Был ли мой вклад оценен? Не сразу, но меня пригласили читать лекции о своем открытии в лучших американских кардиологических центрах, включая Университет Джонса Хопкинса и клинику Мэйо. Естественно, меня спрашивали, останусь ли я в США, и с профессиональной точки зрения мне этого хотелось. Но я не мог оставить свою семью.

Вашингтон, округ Колумбия, стал нашей последней остановкой перед перелетом в Хитроу. Сара снова увиделась с двоюродной сестрой, а я принял приглашение посетить знаменитый травматологический центр «МедСтар».

В американском стиле

Прежде чем диагностировать у себя депрессию или низкую самооценку, удостоверьтесь, что вы не окружены мерзавцами.

Зигмунд Фрейд

В январе 1982 года вся Северная Америка замерзала. Даже Бирмингем был парализован снегом, причем до такой степени, что доктор Кирклин попросил хирургические бригады жить в «Хилтоне» через дорогу от медицинского центра. Оставив квартиру в Хоумвуде, мы присоединились к моим коллегам в отеле, прежде чем наконец вернуться в Лондон. Проводы были пышнее, чем я заслуживал.

По иронии судьбы мы должны были лететь в пятницу 13-го. Первый перелет был из Бирмингема в Вашингтонский национальный аэропорт, но никто не знал, сможет ли самолет взлететь. Лед и снег накапливались на взлетно-посадочной полосе сразу после того, как ее очищали, и к тому моменту я уже на неделю опаздывал на работу в Госпитале для больных детей. Это явно не радовало тех, кто выходил на смены за меня.

Могло ли все стать еще хуже? Да, несомненно. Взлетев с некоторым трепетом в сердце, мы оказались в густых облаках и, находясь в 8 километрах от земли, узнали, что посадка запрещена. Было 16:05, на улице уже стемнело, валил снег. Внезапное изменение плана вызвало значительное беспокойство в самолете. Нам почти ничего не сказали – только то, что на земле была проблема, из-за которой нам придется полететь в Балтимор. Учитывая ужасающие обстоятельства, это объявление было преуменьшением. Как оказалось, всего за несколько минут до этого самолет авиакомпании «Эйр Флорида», направлявшийся в Форт-Лодердейл, врезался в мост на 14-й улице, по которому проходила федеральная автострада 395 над рекой Потомак.

Самолет находился в воздухе всего 30 секунд. Когда он набрал высоту в 107 метров, то врезался в мост, разбил 7 автомобилей и уничтожил 30 метров ограждения.

Четверо человек погибли мгновенно, и еще четверо получили серьезные травмы, прежде чем поврежденный фюзеляж пробил толстый лед и погрузился в ледяную воду.

Спасательная операция началась в 16:07, но из-за ужасных дорожных условий и часа пик скорая помощь прибыла на мост только через 20 минут. К тому времени 7 из 74 пассажиров и 4 из 5 членов экипажа погибли. За хвостовую часть самолета надо льдом цеплялись бортпроводник и другие выжившие, но из-за полуметрового слоя снега на берегу реки и льдин спасатели не могли до них добраться.

В 16:20, когда мы кружили над землей в ожидании посадки, американский полицейский вертолет храбро завис надо льдом и пытался перенести на берег тех, кто был способен к содействию. Бесстрашные прохожие тоже вошли в опасную реку в попытке спасти пострадавших. К сожалению, двое из тех, кто пережил крушение, в итоге скончались. Один из них не смог выбраться из-под обломков, а второй героически поплыл, чтобы помочь другим, но утонул, не успев достичь берега.

Причиной катастрофы назвали ошибку пилотов. Ни один из них не обладал достаточным опытом полетов в зимних условиях. Они столкнулись с трудностями, взлетая с покрытой снегом взлетно-посадочной полосы, и не включили защиту