— Слышишь, а у тебя катапульты за щекой не завалялось? — усмехнулся демон. Да, он недооценил хомяка. И его магию.

— Увы… Но… — вздохнул Витириэль. — Она сломана! Я бы дал, но она сломалась!

Асмодей и Дарина поперхнулись. А Ольга вспомнила свою дамскую сумочку. И тоже вздохнула. Однажды она нашла там долото. И кусачки. Случайно. Когда искала помаду. Ольга забыла о том, как год назад носила на работу, чтобы что-то там починить.

— А что у тебя еще есть? — задушевно спросил Асмодей. Он твердо решил дружить с хомяком.

— Много чего, — гордо ответил Витириэль. — Но это — государственная тайна!

— Ладно, пошли! — шепнул Асмодей, направляясь к дворцу. Пока все бежали вдоль окон, Ольга едва ли не споткнулась.

— Он что? Все окна позакрывал? — цедил Асмодей.

— У… у… меня открыто… в кабинете… Просто прикрыто, но не закрыто, — вздохнула Ольга. Ей хотелось спать настолько, что она готова была отдаться любой кровати! — Туда! Левее!

Окна Ольги размещались на втором этаже. Но к ним вел балкон, которым к слову уже давно не пользовались.

— Эп! — влезла на балкон Дарина.

— Тэкс! — подбросили Дарине хомяка.

— Опля! — ловко вскарабкался Асмодей. А следом за ним другие демоны. Пятеро остались внизу. Они пытались подсадить Ольгу.

— Ой-е-е-ей! — цеплялась она за балюстраду. Ее втащили и повели вдоль узкого, никому не нужного балкончика. Когда-то архитектор решил украсить дворец. И справа ему показалось «лысенько». Так появился этот балкон без дверей.

— Тише! — шептал Асмодей, осторожно приоткрывая окно. Окно действительно было не заперто! — Все, можете входить!

И группа мстителей вошла к кабинет психолога. Ольга обрадовалась, глядя на свой блокнот. Но больше всего она обрадовалась дивану. Ей хотелось обнять его и никуда не пойти.

— Смотрите, — напомнил план Асмодей. Двое его отвлекают. К ним присоединяются остальные. Делайте что хотите, но он эльф должен не оборачиваться минут сорок…

— Сколько? — обалдели все, глядя на демона. — Сорок минут?

— Это что такое мы должны делать эльфу все по-очереди, чтобы он не оборачивался сорок минут? — послышались возмущенные голоса.

— Шучу, план меняется, — рассмеялся Асмодей. — Нам нужно запереть его. В комнате. А для этого необходимо провести ритуал. Так, чтобы эльф этого не заметил.

— Тогда на кой мы сюда перлись всей толпой? — спросила Дарина, разочаровавшись в Асмодее, как в полководце.

— Что значит «на кой»? — удивился демон. — Если одного вырубит, то следующий продолжает ритуал!

— А тебя не смущает, что мы с мечами на него идем? — спросила Дарина, потирая ногу.

— Ты прекрасно видела, как он отбивает магию, — отозвался Асмодей. — Чем больше магии ты к нему применяешь, тем больше его удар. Мы уже пытались. Неоднократно. Я не знаю, какой должна быть магия, чтобы это ушастое “воздмездие” хотя бы поцарапать!

— Значит, мечом его можно прикончить, — заметила Дарина, поглаживая острие.

Ольга вздохнула. И посмотрела жалобным взглядом Ослика Иа.

— Не надо его убивать! У него просто синдром недолюбленного ребенка! В детстве его недолюбили, понимаете? Он вырос без родительское ласки и любви. Поэтому пытается компенсировать это путем жестокости. Это — внутренняя агрессия направлена на мир, который не дал ему любви, — начала Ольга. Но ее никто не слушал.

— Ничего, сейчас как дружно отловим, как вылюбим! — распорядился Асмодей.

— Может, дождемся, когда эльф уснет? — предложила Дарина. — И тогда уже…

— Только хотел сказать об этом! — поджал губы Асмодей. — Мы ждем, когда эльф уснет. И тогда осторожно прокрадываемся в комнату. Одного удара по голове будет вполне достаточно… Потом проводим ритуал и…

— Может, просто поговорить с ним, и он все осознает? — с надеждой спросила Ольга. Но ее снова никто не послушал.

— Нужно проверить, спит он или нет? — вздохнул Асмодей. — Кто пойдет? Нам нужен кто-нибудь маленький, желательно знакомый с Литаниэлем. И пушистый…

— Что? — обалдел хомяк. — А пушистость тут причем?

— Чтобы в случае чего отскочить от стенки, — мрачно бросил демон похоти. Он злился на себя за то, что упустил момент, когда Литаниэля расколдовали. А еще он представлял, как рассказывает Бельфегору про то, как какой-то эльф вышвырнул всех из дворца.

— Откуда у него столько этой… магии? — спросила Дарина, пока Витириэль собирался с духом.

— Его прапрабабушка могла взглядом секвою повалить. А его прапрадедушка одним дерганьем глаза мог целое войско уложить. Его бабушка движением уха половину леса могла проредить. А дедушка …

— Я понял, одним чихом разбирал крепости… — вздохнул Асмодей. — А после горохового супа, лес переезжал на сотню метров. Можешь не продолжать,

— В его роду были самые могущественные колдуны и колдуньи! — гордо заметил Витириэль.

— Все, иди проверяй оружие массового уничтожения! А мы пока отдохнем, — заметил Асмодей, присаживаясь на диван. — Часовые! На посты! А то вдруг нашему ушастому тирану в туалет посреди ночи приспичит.

Все молчали, стараясь соблюдать тишину. Дарине показалось, что Асмодей что-то задумал. Но при этом делиться не собирается. Уж больно гадко улыбался демон, развалившись на половине дивана.

— Ну как? — шепотом спросили вернувшегося Витириэля. — Спит?

— Нет, в зеркало любуется, — махнул лапкой хомяк.

Через минут пятнадцать хомяк снова отправился на разведку.

— Ну? — нетерпеливо зашипели на него.

— Волосы расчесывает, — вздохнул хомяк.

Через десять минут его снова отправили на разведку.

— И??? — встретили Витириэля дружным шипением.

— Прыщик давит, — мотнул головой хомяк. И уже сам обреченно поплелся в сторону двери.

А сейчас?

— Брови расчесывает, — грустно вздохнул хомяк. — Это надолго. Так что я посижу.

— Все это — типичное проявление нарциссизма. Психическое расстройство, — заметила Ольга. — У него завышенная самооценка. Он требует внимания. Ему внимания не хватает. Это из-за деспотичных родителей. Они, видимо, давили на него, сравнивали со сверстниками, ставили кого-то в пример, требовали успехов и достижений. Он безмерно любит себя и воспринимает мир, как фон. Отсюда тяга у уединению, нежелание ни с кем дружить, нежелание никого любить…

Ольга поджала губы и вздохнула.

— Это лечится? — спросила Дарина. Ей по-женски было жаль Ольгу. Как сказал Форест Гамп: “Мужик — это конфета. Никогда не знаешь, какого вытащишь!”. Может, он и не про мужиков. А про что-то другое. Но Дарина уже не помнила.